Анри Кулонж - Шесть серых гусей

Я ждал этого от него. Мне необходимо было вставить имя Элис в этот список. Теперь я словно освободился… Значит, не зря я так интересовался им, не зря чувствовал, что между нами существует особая связь… В конце концов, он передал мне свое послание.

— Тебе будет трудно, но ты смиришься, — сказал Пол. Ларри, казалось, не услышал, и Пол понял, что в жизни друга происходит что-то очень важное. Развязался узел, который еще вчера готов был его задушить… Ему показалось, что Ларри приблизился к концу длинного периода страданий, когда он винил себя в гибели дочери, которой теперь хотел найти место, ее собственное место. А для него — и это совершенно очевидно — ее место было в трогательном ряду умерших детей Шелли. Пол подумал, что Ларри посредством этого странного переноса еще больше привяжется к своему любимому поэту, оправдывая тем самым все те усилия, которые он потратил на то, чтобы изучить его творчество стих за стихом и проследить за всеми его метаниями. Странный поступок, подумал он, но какое это имело значение, если лицо друга понемногу светлело и успокаивалось. Он слышал, как тот все еще шепчет: «Они летят очень высоко… высоко в поднебесье… высоко над волнами…», — однако ему показалось, что эти печальные слова были скорее заключительным аккордом, освобождающим от навязчивого состояния тревоги и страдания, чем новой жалобой.

— Давай я все-таки покажу тебе документ, из которого я узнал, что ты наверху, — сказал Пол, чтобы сменить тему.

Он порылся в сумке и достал фотографию, над которой Ларри торопливо склонился.

— Как тебе удалось узнать меня в этой размытой фигуре? — воскликнул он, улыбаясь. — Ротонда Рэдклиффа — это прекрасно, но я усматриваю в этом скорее доказательство… Я пытаюсь подобрать слово, которым можно определить нашу дружбу, старина… Вспомним Ореста и Пилада? Ахилла и Патрокла? Лорела и Харди 140?

— Хорошее сравнение, но, кажется, они друг друга терпеть не могут! А для нас надо подобрать пример дружбы втроем, потому что ты, судя по всему, позабыл о своем дорогом Шелли, к которому, признаюсь теперь, я тебя немного ревновал!

— Ты прав, у нас было так много поводов расстаться, — заметил Ларри с притворной кротостью.

— Может быть, но в нашей ссоре не было бы и десятой части той злости, что бурлила в моей схватке с генералом Макинтайром по поводу бомбардировки аббатства. Именно после этой сцены я и утащил у него фотографию, как это сделал бы Коррадо. Уверяю тебя, мне есть о чем тебе рассказать!

— Я предпочел бы начать прямо сейчас, — улыбнулся Ларри. — Да, на этой фотографии я с гордым видом стою посередине Райской лоджии. Но ведь тогда я действительно считал, что попал в рай и вот-вот проникну в святая святых — библиотеку аббатства! Тогда я еще не знал, что, во-первых, библиотека пуста; во-вторых, что лоджия на следующий день будет разрушена…

— И разрушена совершенно напрасно, — вздохнул Пол. — Союзники так и не смогли прорвать оборону… Жюэн был прав.

— …В-третьих, — продолжал Ларри, — я тогда не знал, что цель снова ускользнет от меня и мне придется пройти еще один этап! Но теперь, когда я ее достиг, торжественно клянусь: Пол, я хочу, чтобы ты был так же счастлив и спокоен, как я в эти последние несколько минут. Забудь о милой Франции, я найду тебе в Бостоне прехорошенькую девушку, которая, если повезет, окажется дочерью какого-нибудь преуспевающего архитектора и обеспечит твое будущее…

— Спасибо от меня и от нее также, — насмешливо заметил Пол. — А где ты собираешься искать такую редкую птицу?

— После войны я хочу отправиться в Нью-Джерси, чтобы поблагодарить тамошние общественные организации за подаренную ими походную кухню, благодаря которой мне довелось попробовать самый вкусный суп в жизни! Оттуда поеду в Бостон и займусь тобой.

— А что ты будешь делать в свободное от решения моих сердечных проблем время? — с любопытством спросил Пол.

— Ну, не знаю… Я мог бы прочесть на филологическом факультете Массачусетского университета курс лекций о творчестве… Ну, ты знаешь кого… Мы будем жить втроем, как у Хаверкрофт!

— Но прежде тебе придется рассказать мне еще кое-что. Об исчезновении Амброджио, например. Мы с Сабиной обнаружили в квартире очень подозрительные пятна…

При этих словах Ларри нервно рассмеялся.

— Нельзя смеяться в присутствии покойника! — воскликнул Пол с деланным возмущением.

Друзья не сговариваясь повернулись и, посерьезнев, приподняли одеяло, открыв лицо дона Этторе Креспи. Казалось, он улыбается индуктивным доказательствам и будущим урожаям винограда. Они по очереди провели указательным пальцем по его большому аристократическому носу, словно погладили мраморное надгробие.