Буало-Нарсежак - Из царства мертвых

— Больше так продолжаться не может, — заявила она. — Вечные намеки бог знает на что… Жизнь, которую мне приходится вести по твоей милости… С меня хватит! Так и рехнуться недолго!

Она больше не плакала, но глаза у нее блестели от слез, придавая ей растерянный вид. Флавьер грустно улыбнулся.

— А церковь Сен-Никола ты помнишь? — заговорил он. — Ты только окончила молитву и была такой же бледной, как сейчас.

Она медленно опустилась на край кровати, будто невидимая рука надавила ей на плечи. Едва двигая губами, пробормотала:

— Церковь Сен-Никола?

— Ну да. Церквушка в глухой деревне под Мантом… Ты тогда вот-вот должна была умереть.

— Я?.. Я должна была умереть?

Она вдруг бросилась на кровать, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Плечи ее сотрясались от рыданий. Флавьер опустился рядом с ней на колени. Он хотел погладить ее по голове, но она испуганно отшатнулась от него.

— Не прикасайся ко мне! — крикнула она.

— Ты меня боишься? — спросил Флавьер.

— Да.

— Думаешь, я пьян?

— Нет.

— По-твоему, я сумасшедший?

— Да.

Он встал, с минуту смотрел на нее, потом провел рукой по лбу.

— Что ж, может, ты и права! Вот только это твое ожерелье… Погоди, дай мне сказать… Почему ты его не носишь?

— Оно мне не нравится. Я тебе уже говорила.

— А может, ты боялась, что я его узнаю? Верно? Я прав?

Она повернула голову и посмотрела на него сквозь спутанные волосы.

— Нет, — ответила она.

— Ты можешь поклясться?

— Ну конечно.

Он размышлял, рисуя носком на ковре сложные узоры.

— Выходит, тебе его подарил Альмарьян?

Она приподнялась на локте и поджала ноги, словно хотела казаться меньше. Он рассматривал ее с тревогой.

— Альмарьян сказал, что купил его в Париже… в антикварной лавке в предместье Сент-Оноре. Об этом я тоже тебе говорила. Вечно ты заставляешь меня повторять одно и то же.

— Вот и повтори. Давно?

— Шесть месяцев тому назад.

Что ж, в конце концов, это возможно. Нет, невозможно! Слишком странное совпадение.

— Врешь! — крикнул он.

— Зачем мне врать?

— Зачем?.. Ну же, признавайся. Ведь ты Мадлен Жевинь?!

— Нет!.. Пожалуйста, не начинай все сначала. Если ты все еще влюблен в эту женщину, оставь меня… Так будет лучше. Я уеду… С меня довольно.

— Та женщина… умерла. — Он поколебался. В горле так пересохло, что он закашлялся. — По крайней мере, — уточнил он, — какое-то время она была мертва… Вот только не знаю… Можно ли умереть на время?

— Нет, — простонала она. — Замолчи!

Снова от страха ее лицо превратилось в мертвенно-бледную маску. Он отступил на несколько шагов.

— Не бойся… Видишь, я не хочу причинять тебе зла… Я говорю ужасные вещи, но это не моя вина. Ты это когда-нибудь видела?

Порывшись в кармане, он бросил на одеяло золотую зажигалку. Рене вскрикнула и отодвинулась к самой стене.

— Что это? — пробормотала она.

— Возьми!.. Посмотри хорошенько!.. Это зажигалка… Ну же, потрогай ее! Попробуй зажечь! Говорю тебе, это зажигалка. Она не взорвется у тебя в руках. Ну? Она тебе ничего не напоминает?

— Нет.

— Я подобрал ее рядом с твоим телом. Конечно, этого ты не помнишь.

У него вырвался короткий смешок. Рене не смогла сдержать слезы.

— Уходи, — твердила она. — Уходи!

— Оставь ее себе, — настаивал Флавьер. — Она твоя.

Зажигалка сверкала на постели, как бы проводя между ними грань. За этой гранью была Рене, которую он заставлял беспричинно страдать. Беспричинно… Кровь стучала у него в висках. Пошатываясь, он подошел к умывальнику и выпил глоток безвкусной воды, пахнущей хлоркой. Ему еще надо было задать ей кучу вопросов. Они, как черви, шевелились у него в голове. Но он подождет… Когда-то он своей неуклюжей поспешностью подтолкнул Мадлен к бегству. Теперь он начнет все сначала и постепенно вернет ее к жизни. Он воссоздаст ее заново из плоти Рене. И придет день, когда она вспомнит.

— Я здесь не останусь, — сказала Рене.

— Куда же ты пойдешь?

— Не знаю. Но здесь я не останусь.

— Я не буду близко подходить к тебе, обещаю. И не стану говорить о прошлом.

Он прислушивался к ее частому дыханию. Раздеваясь, он чувствовал, что она следит за каждым его движением.

— Убери зажигалку, — попросила она.

Наверное, при виде змеи она бы вела себя так же.

Флавьер забрал зажигалку, подбросил ее на ладони.

— Ты и правда не хочешь взять ее себе?

— Нет. Я хочу только, чтобы ты оставил меня в покое. Я достаточно натерпелась во время войны. Если придется и теперь…