Дж Коннингтон - Загадка Линден-Сэндза

— И это еще не все, сэр, — вмешался инспектор. — Если он оказался в таком затруднительном положении, ему было бы очень удобно «исчезнуть», когда дело совсем уж запахнет жареным. Возможно, все это, — он повернулся и обвел рукой загадочные следы, — всего лишь прикрытие для побега. Чтобы нам было над чем напоследок почесать в затылке. А он тем временем заползет в какую-нибудь нору.

Сэра Клинтона, казалось, слегка развеселила нарисованная инспектором картина.

— Я никогда не одобрял манеры чесать в затылке, инспектор. Это дурной тон. И даже наш приятель Пол не соблазнит меня на это. Не думаю, что он где-то далеко. Однако вам вряд ли удастся быстро его сцапать. Мне представляется, что он уполз в какую-то хорошо замаскированную нору.

Инспектору внезапно пришло на память какое-то соображение:

— Кстати, сэр, этот новый парень, который объявился в коттедже Флэтта, он, должно быть, приехал на машине. Возможно, ночью. У них есть машина. Она стоит в лодочном сарае рядом с коттеджем. Утром, проходя мимо, я видел торчащий оттуда капот.

— Очень разумно со стороны мистера Эйрда, если учесть, что он избегает встреч со своими старыми знакомыми. Если бы он приехал поездом, на станции его обязательно кто-нибудь бы заметил.

И, как будто потеряв к теме всякий интерес, сэр Клинтон направил беседу в иное русло:

— Когда мы вернемся в отель, инспектор, то, пожалуй, займемся допросом Флитвудов. У них было предостаточно времени, чтобы продумать показания и отрепетировать речь. Но я дам вам один намек — и прошу вас, отнеситесь к моим словам серьезно. Не будьте так уверены в прочности вашего обвинения. И, допрашивая Флитвудов, не переусердствуйте. Вы стоите на скользкой дорожке, и если вы их слишком разозлите, никаких показаний нам из них не вытянуть, — а это для нас главное.

Инспектор погрузился в молчание, обдумывая сказанное. Такое обращение ему явно не понравилось.

— Ну что же, сэр, — наконец сдался он, — если вы считаете, что я в чем-то крупно ошибся, почему бы не намекнуть мне, в чем именно?

— Полагаю, мистер Уэндовер мог бы это сделать, если вы его об этом попросите.

С мрачной гримасой на лице Армадейл повернулся к Уэндоверу.

— Вы что-то прячете за рукавом, сэр?

Уэндовер не обратил внимания на грубый тон. Он увидел возможность достичь своей цели без тех трудностей, которые так его пугали.

— У вас вообще нет никакого обвинения, инспектор, — напрямик заявил он. Сэр Клинтон давным-давно сказал вам, что в вашем деле есть недочет. И недочет этот разрушает всю постройку. Я не хочу, чтобы вы теперь попали в неприятное положение, а именно туда вы и угодите, если не остережетесь. Давайте предоставим сэру Клинтону вести допрос. Он добьется того, чего хочет. А когда он со своим делом справится, мы сможем задать любые вопросы. А когда вообще все будет кончено, я покажу вам прореху в вашем деле. Согласны?

— Мне кажется, предложение мистера Уэндовера и в самом деле весьма разумно, инспектор, — вмешался сэр Клинтон, заметив колебания Армадейла. — Вам действительно не удастся доказать свое обвинение на основе имеющихся улик.

— О, прекрасно, — с обидой в голосе согласился Армадейл. — Если вам так угодно, сэр. Я не возражаю. Но мне все-таки кажется, что в этом деле нужно быть пожестче.

— Вполне вероятно, что предстоящая беседа только укрепит ваши подозрения, инспектор, но уверяю вас, что все они неверны, — проговорил сэр Клинтон так убежденно, что даже в душу Армадейла закралось сомнение.

Успокоенный сознанием, что допрос Крессиды будет проводить сэр Клинтон, Уэндовер преисполнился желания узнать, не помогут ли показания Флитвудов подтвердить его теорию. Теперь, чувствуя уверенность, что ему удастся снять с Крессиды обвинение в убийстве, он едва сдерживал нетерпение в те полчаса, что оставались до решающей беседы.

С первого же взгляда Уэндовер заметил, что события последних дней наложили на Крессиду тяжелый отпечаток. Ее потемневшие глаза и усталый вид говорили о долгих, тягостных часах, проведенных в напряжении и тревоге. А на лице ее Уэндовер ясно прочел дурное предчувствие, которое она почти не пыталась скрыть. Но больше всего поразило его буквально исходившее от нее сознание собственной вины. Каким-то таинственным образом Уэндовер ощутил его, хотя и не успел как следует осмыслить.

Стэнли Флитвуд лежал на диване с ногой в гипсе, всем видом своим демонстрируя, что с ним тоже будет непросто. Страх и напряжение и для него не прошли бесследно. У него было лицо преданного соучастника, который, даже видя, что дело проиграно, будет с нарочитым нахальством запираться, надеясь, что какой-нибудь случайный поворот вынесет его на безопасную дорогу.