Мария Брикер - Кокон Кастанеды

Москва ударила по затылку шумом и суетой, словно молотом. Придавила и чуть не сбила с ног. Поток машин, мигающие светофоры, высокие здания, широкие улицы. Вокруг были люди, много людей, разноцветная гудящая толпа, река человеческих тел и незнакомых лиц. Голова раскалывалась, шумела, как Ниагарский водопад, шум мешал думать, мешал сосредоточиться. Он почувствовал, что вязнет в болоте, и лишь теплая ручка Настены, которую он держал в ладони, помогала ему не утонуть.

До Москвы они добрались на трех попутках. Первые два водителя попались отзывчивые, сочувствовали бедственному положению сирот, правда, щедрых спонсорских взносов для несчастных беспризорников после Колиной проповеди о культурных традициях меценатства в России они так и не сделали, но зато довезли с комфортом. С последним шофером раздолбленной «восьмерки» не повезло. Николай сразу почувствовал неладное, водитель поглядывал на них с подозрением всю дорогу, а когда доставил их до центра города, как обещал, заблокировал двери и заорал, что сразу их раскусил, назвал Колю переодетой цыганкой, начал угрожать сдать их милиции и затребовал деньги за проезд. Пришлось раскошелиться и отдать последнее, чтобы товарищ успокоился. Получив вожделенные бумажки, водила выпустил их из автомобиля и уехал, осыпав на прощание нецензурной бранью. Настена на инцидент отреагировала философским молчанием. Реакция на Москву, где она никогда в жизни не была, у девочки тоже была довольно глубокомысленная.

- Шибко народу в столице много. Как же они здесь живут, бедняги? Бегут куда-то все, несутся как оголтелые, - вздохнула Настя. - Вообще-то красиво, - добавила она, - только больно вонюче.

- Почему вонюче? - рассмеялся Николай, застонал и схватился за голову: смеяться было больно.

- Машины пердят вовсю, вот почему, - объяснила Настена.

- Мы с тобой тоже не ванильным зефиром пахнем, - заметил Коля, повел носом и скривился: - Прямо-таки наслаждение свежестью.

- Вы руки шибко кверху не подымайте, тогда вроде не особливо и воняет, - посоветовала Настя. - А если вовсе не шевелиться, а на месте стоять, то совсем не пахнет, - сообщила она о своем наблюдении и вздохнула. - Ох… Мост хрустальный над рекой какой прекрасный! Я почти такой же в мультике про Ульянку, которая хуже керосину, видала. И флажки разноцветные, выстроенные кружочком, с закорючкой рядом, тоже хороши.

- Это не закорючка, а композиция Оливье Старебеля «Похищение Европы», - сообщил Николай и замер.

Неужели к нему память возвращается?! Иначе откуда он знает Оливье Старебеля? Возможно, он когда-то уже здесь был? Коля изо всех сил напряг память, внимательно озираясь по сторонам. Белое здание Киевского вокзала, площадь, набережная, мост, торговый центр, гостиница… Все это он уже видел когда-то. Все, кроме торгового центра. Фамилия у него русская, значит, он, возможно, живет в Москве. «Вспоминай, вспоминай, вспоминай!» - хлопнул себя по лбу Николай Владимирович. «Eletto! Devi farlo in ogni caso!» - отчетливо выплыло из тумана мозга. - Господи, что же это такое? Что же делать? Что?!»

Взгляд скользнул по яркому рекламному щиту: «5 дней на все про все». Коля перевел взгляд на следующие рекламные баннеры: «Семейные воспоминания бесценны», «Встречайтесь в нашем клубе», «Дверь в будущее открыта - «Кантри Парк»!»

- Дверь в будущее, - прошептал Николай, сердце его учащенно забилось в груди, дыхание перехватило. - Дверь в будущее открыта. Настя, нам надо туда - в будущее. - Коля ткнул пальцем в один из рекламных баннеров, руки у него тряслись. - Обязательно надо туда! Настя, нам надо туда! - закричал он.

- Тихо! Дядя милиционер уже на нас смотрит. - Настя потянула его за руку в подземный переход. Он безропотно подчинился, поплелся за Настеной.

Через весь переход тянулся ряд маленьких магазинчиков с разной всячиной. Настя прилипла к стеклу одного из них, на витрине были выставлены бесчисленные безделушки из стекла, дешевая бижутерия и косметика.

Женщина, вздохнул Николай Владимирович и вдруг неожиданно оказался у палатки с пирожками и слойками, метрах в двадцати от Настены. Забыв о времени, втягивая в себя носом божественный аромат горячей сдобы, Николай Владимирович гипнотизировал витрину до тех пор, пока Настя не дернула его за рукав.

- Я пить хочу, - сообщила она.

- А я выпить, - сообщил Николай.

- Ни на то, ни на другое не хватает, - расстроилась девочка, продемонстрировав ему ладошку, на которой сиротливо лежали два рубля и несколько десятикопеечных монет.