Мария Брикер - Изысканный адреналин

- С Бутырским, ясный перец! Он Мариновскому сказал: ни хрена не прыгнешь - потому как это форменное самоубийство. А этот пень завелся, - продюсер хлебнул виски из горлышка и продолжил: - Завелся, в общем. Прыгну! Прыгну! Прыгнул, короче. И пи… - Торчинский вдруг замолчал и ничком свалился с дивана на пол, выронив бутылку из руки.

- Ржачный мужик, - гоготнул Чижиков. - Ванька-встанька прям. Вроде и выпил мало. Эй! - оператор пихнул продюсера ногой - Торчинский не шевелился.

- Может быть, его на диван переложить? - предложил Штерн.

- Не осилю, - категорично заявил Чижиков и поднялся.

- Странно он как-то лежит.

- Ага, как труп. Пошли отсюда. Мэрилин он однозначно не трогал и к ее исчезновению не имеет никакого отношения. Ну и гнилая конторка этот клуб «Флоризель»! Мэрилин влезла в дерьмо однозначно. Лежит сейчас в какой-нибудь канаве с проломленной башкой.

- Непонятно, какой смысл?

- Что?

- Какой смысл избавляться от девушки, а после слать информацию, которую она раздобыла, на телевидение?

- Хрен их знает! Мэрилин давно инфу про клуб собирала, хотела сделать эксклюзивный репортаж про вшивых уродов вроде тебя. Во люди! То с парашютом с мэрии сигают, то придурков всяких раскручивают. Мало, что ль, вокруг талантливых исполнителей? С жиру бесятся, не знают, чем себя занять, - буржуины недорезанные. А у меня ремонт в квартире не сделан! - закончил свою гневную речь оператор и снова пнул ногой Торчинского. - Слушай, Штерн, - тихо сказал Чижиков, присел на корточки и взял Торчинского за запястье, - кажись, он того… умер.

- Опять?!

- Выключи ты этот гребаный телевизор! - заголосил Макс, Штерн щелкнул пультом, припал ухом к могучей спине толстяка, послушал некоторое время и медленно поднял глаза на Чижикова, который сидел с вытянутой физиономией и пытался найти пульс на запястье продюсера. Макс осторожно приподнял голову Торчинского, заглянул ему в лицо и тут же отпустил.

- Решительно, - икнул оператор.

- И бесповоротно! - закончил мысль гроссмейстер. - Сделал глоток из бутылки - и умер. И мы тоже могли сделать этот глоток!

Секунду они смотрели друг другу в глаза. Одновременно вскочили и бросились вон из квартиры - от тела избавляться теперь не было нужды, так как Мэрилин к смерти продюсера никакого отношения не имела.

Штерн ехал в «Рено» и хохотал. Смех, жуткий, черный смех снова вырывался из груди, как тогда, в клубе «Флоризель», когда он заложил жизнь Маргариты Уланской. В душе было сухо, как в пустыне. Сухо и горячо. Откуда в нем это? Сегодня они с Чижиковым чуть было невольно не убили человека, а ему смешно? Что смешного в подобном положении вещей? Как можно смеяться после того, как человек, с которым ты только что разговаривал, умер на твоих глазах? Да что с ним такое? Откуда эти эмоции? Раньше он даже по телевизору смерть воспринимал тяжело, а сейчас? Что изменилось сейчас? Неужели люди, находясь на грани жизни и смерти, перестают ценить чужую жизнь? Откуда же тогда столько героев, которые жертвуют собой ради спасения ближнего? «Жалкая у тебя душонка, Леонид Штерн», - подумал гроссмейстер и взглянул на Чижикова. Оператор уверенно вел машину по ночной Москве, несмотря на выпитый алкоголь, и выглядел серьезным и сосредоточенным. Его выдержке можно было только позавидовать.

- Во, блин! - Чижиков поморщился и тряхнул головой, точно пытаясь отогнать навязчивые мысли, выходит, он тоже переживал, но внешне это никак не проявлялось. - Мне сейчас в башку такая абракадабра влезла, что даже тошнит. Слышь, Штерн, а вдруг, когда мы с балкона Торчинского пытались выкинуть, он все-таки мертвый был? А после воскрес, чтобы нас спасти от смерти, - Чижиков посмотрел на Штерна безумными глазами.

- Вроде как Мессия? - осторожно спросил Леонид и поспешно отвернулся: разговаривать с Максом ему вдруг стало страшно.

- Ага, прикинь, какая хрень в голову лезет! Так ведь и в дурку загреметь недолго с эдакими мыслями.

- Не верю я в мистику. Но то, что Торчинский своей смертью нас от гибели спас, - это факт.

- На похороны к нему пойду и в церкви свечку за упокой поставлю, - заявил Чижиков и припарковал машину недалеко от «Славянской», но Леонид выходить из машины не торопился - его мучил еще один немаловажный вопрос.

- Как ты вычислил цифры кода с помощью теоремы? - спросил он.

- Никак. На кодовом замке цифры 289 были более затерты, чем прочие. Может быть, ты в шахматах профи, но по жизни - простофиля.

- Мама тоже так думает, - вздохнул Леонид.