Мария Брикер - Изысканный адреналин

- Придурок на коньках, - стонал Макс. - Жиртрест на коньках! Может, он готовится к шоу «Танцы на льду»?

- Готовился… - перестал смеяться Штерн. Чижиков всхлипнул и тоже притих. Некоторое время мужчины сидели молча.

- Отбросить коньки - это сленговое выражение, означает умереть, - уныло сообщил Чижиков.

- Ясно, - вздохнул гроссмейстер. - Что будем делать?

- Сухари сушить… Для Мэрилин…

- Вы думаете, это она его?

- Следствие, как говорится, покажет. Ой, блин! Если это она, меня тоже посадят! Мы же вместе компромат готовили. Как соучастник пойду. Ой, блин! Все у нее через задницу! Дура! Курица безмозглая! Связался, на свою голову! - Чижиков достал телефон, потыкал пальцем в кнопки - безрезультатно: телефоны Мэрилин по-прежнему не отвечали.

- Возможно, ее уже задержали, - предположил Штерн, от этой мысли у Леонида похолодели руки.

- Тогда бы в квартире Торчинского уже шуровали менты. Нет, тело пока не обнаружили. А Мэрилин, похоже, просто в шоке, поэтому где-то прячется.

- А Торчинский один живет? - поинтересовался Леонид.

- Вроде один, - заинтересованно взглянул на Штерна Макс.

- В таком случае есть идея…

Когда человек находится на грани жизни и смерти, то, похоже, в организме срабатывает механизм разблокировки функций мозга, который разом выпрямляет все извилины. Иначе как в его далеко не примитивной голове могла родиться подобная идиотская идея?! - размышлял Штерн, стоя напротив зеркала в спальне своего гостиничного номера люкс и пытаясь приспособить на голове дебильное кепи в красно-черную клетку.

- Клетчатый! Я клетчатый! У-у-у-у-у! - напугал он сам себя, набросил на плечи длинный черный плащ с алой гвоздикой на лацкане и посмотрел на часы.

Время приближалось к полуночи. «Пора», - подумал Леонид, надвинул кепку на глаза, спустился вниз, вышел из отеля и направил свои стопы к «Макдоналдсу» на Большую Дорогомиловскую улицу, где в целях конспирации должен был ждать его Чижиков. Оператора возле «Макдоналдса» не оказалось, подъехал он только спустя десять минут метаний Штерна вдоль дороги.

- Вы, гроссмейстер, часом, не офигели? Вырядились, как клоун! - спросил оператор, разглядывая одеяние Штерна. Сам Чижиков был одет во все черное, а голову прикрыл темно-синей банданой в мелкий голубой цветочек, чтобы лысина не отсвечивала. На носу у Макса поблескивали темные очки.

- На себя посмотрите! Зачем солнечные очки надели, сейчас же ночь! На вас определенно обратят внимание.

- А на вас, значит, нет? - обиделся Макс. - Вы бы еще в ухо гвоздику вставили.

- Яркие элементы одежды отвлекают от внешности. Я в одной книжке читал. Все будут смотреть на гвоздику и на кепку и не запомнят мое лицо.

- Да, конечно! Когда мы труп будем в багажник загружать, все будут смотреть исключительно на вашу гвоздику и кепку! А может, нам продюсера нарядить в яркий костюмчик, тогда точно никто нашу внешность не запомнит, все будут пялиться исключительно на труп!

- А вы не иронизируйте. И снимите, ради бога, солнечные очки! Вы в них похожи на преступника. Впрочем, без очков вы тоже… выглядите не лучше.

- А вы! Вы выглядите как придурок полный! - возмутился оператор.

- Сами вы приду-у-урок! - протянул Штерн.

- Буржуй! Капиталист поганый!

- Пролетарий всех стран! Голь перекатная, - не остался в долгу Леонид.

Перепалка прекратилась сама собой - они подъехали к дому Торчинского.

Во дворе никого не было, что вселяло надежду на благоприятный исход рискованного мероприятия. Оператор подогнал машину задом вплотную к подъезду, выключил мотор и перекрестился. Воодушевляла мужчин еще и благая цель: спасти Мэрилин от тюрьмы. Штерн никак не мог допустить подобного стечения обстоятельств - идея спрятать труп Торчинского виделась гроссмейстеру более простым способом решения возникшей проблемы, чем попытки вытащить нареченную невесту из тюрьмы. Чижиков же решился на авантюру, предложенную Леонидом, в корыстных целях, опасаясь за собственную шкуру. Последним веским аргументом в пользу данного шага стала их ссора в подъезде Торчинского, когда они приехали сюда впервые, чтобы найти пропавшую Мэрилин. Орали они на весь подъезд и, несомненно, были замечены кем-то из соседей.

Подниматься в квартиру Торчинского решили пешком. Чижиков по ходу движения умело выкручивал лампочки на лестнице. Гроссмейстер считал, что данный ход не обоснован, потому что толстяка-продюсера, который весил не меньше ста пятидесяти килограммов, спустить по лестнице не представлялось возможным. Разве что темная лестница обеспечит им беспрепятственный уход в случае неожиданных сюрпризов.