Виктор Мясников - Изумруд - камень смерти

- Шуба, - подсказал Косарев. - Я тут на бумажку все записал, чтобы память не грузить лишний раз. - Он положил на крахмальную скатерть сложенный вчетверо глянцевый лист.

- Пойду, пожалуй, - поднялся сердитый босс, обращаясь к пожилому, - а то ещё скомпрометирует.

- А ведь лет пять назад я бы компромата побоялся, - заметил подполковник и вздохнул: - Что перестройка с людьми сделала.

- Да и мне пора, - поднялся второй, кивнув Косареву, - дела, все дела. А ты кушай, любезный, не стесняйся.

- А расплачиваться по счету тоже мне придется? - рассмеялся подполковник.

- Не переживай, за все вперед уплочено, - махнул рукой авторитет и неторопливо поковылял к выходу.

Когда вся братва исчезла за дверями, Косарев не глядя махнул рукой. К нему тотчас подошел незаметный молодой человек щуплого телосложения.

- Садись, лейтенант, - подполковник двинул к нему рюмку, разлил водку. - У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и крепкая печень. Будь здоров!

К столу подбежал пузатенький господинчик в отличном твидовом костюме и вытянулся в струнку. Лоб его влажно поблескивал. Похоже, господинчика глубоко потряс интеллигентного вида дядечка, высадивший из-за стола криминальную пару, державшую в кулаке половину Тагила, города с шестисоттысячным населением.

- Может, что-то ещё подать? - задыхаясь, спросил господинчик.

- Спасибо, мы уже уходим, - Косарев отправил в рот финальный ломтик семги и неторопливо поднялся.

* * *

Вечером того же дня на территории приватизированного пионерского лагеря собрался весь криминальный бомонд Нижнего Тагила. Подавали горячие шашлыки с пылу, с жару, водку со льда, пиво баночное семи сортов и прочую такую чепуху. Листок с компьютерной распечаткой уже прошел по рукам, и все знали причину срочной сходки. Боссов мафии неприятно поразила осведомленность "конторы", расписавшей все подвиги Шубы. Еще неприятней была информация о его сотрудничестве с екатеринбургской фирмой и жертвах среди молодой братвы. Сам Шуба уныло сидел на табуретке, и шашлык не шел ему в пересохшее горло. Он знал, что его не короновать сюда привезли, а судить. Выступавшие говорили в одном ключе.

- То, что гебешника твои ребята пришили, - туда псу и дорога. За это честь тебе и слава. Кегебейка нас во все времена гоняла, стукачей подсылала и сейчас житья не дает, хуже легавых. Но ты ведь не по понятиям поступил, законы наши нарушил. Пошел служить каким-то фраерам, да ещё на чужую территорию влез. Решил нас с екатеринбургской братвой поссорить? А они ведь недовольны. Тебя поставили смотрящим, ты законы поддерживать должен, молодую братву воспитывать. А на деле что? Тебе малую долю денег дали, ты пацанов запродал, послал на смерть. Теперь что получилось? Целый район, считай, разгромлен. Денег в общак не отстегнул, наоборот, надо пацанов теперь хоронить. Думаешь, дешево? Ну, отвечай старшим.

- Виноват, признаю, - просипел Шуба, - снимайте со смотрящих.

- Дурачком отойти хочешь? - вскочил с места рослый парень, заговорил, резко жестикулируя, топыря пальцы в золотых "гайках". - По беспределу, блин, гебешника замочил, а это тебе не менты, не судья с прокуратурой. Тем можно денег дать, а этим твоя головешка нужна безмозглая. Гебешники своего не простят, всех наизнанку вывернут, а у нас, понял, бизнес. Короче, пусть идет в ментовку, берет на себя, следаков путает, братву отмазывает, а на покойников валит. На суде и на зоне человеком себя покажет, значит, обратно примем со всем, блин, уважением.

- Режьте меня тут! - заорал Шуба, сорвавшись с табуретки. - Не пойду в ментовку!

- Пиши тогда записку, что не идешь в сознанку, - бросил самый авторитетный вор, уходя с поляны. Обернулся к поспешившим следом коллегам. - Людям хороший урок нужен.

На следующий день сторож одной из новостроек, обходя вверенный объект, обнаружил в пустом помещении Шубу. Глаза несостоявшегося воровского авторитета вылезли из орбит, посиневший язык был прикушен до крови, и по нему ползали большие зеленые мухи. Ноги его не доставали до полу каких-то пары сантиметров, а конец веревки был намотан на арматурину, торчащую из потолочной плиты.

В течение ближайшей недели вся шайка Шубы была выловлена местной милицией. Точнее, не шайка, а её остатки. К матери Фарида тоже приходили, спрашивали, где сын. Правда, говорили, что он нужен как свидетель, поскольку вовремя вышел из игры, ещё до убийства и поджогов. Мать разводила руками и показывала справку, подтверждавшую, что её сын действительно в это время находился в больнице, в Екатеринбурге. Но где он теперь, она и в самом деле не знала, поскольку последний раз видела его ещё на больничной койке. Привезла по его просьбе паспорт, школьный аттестат и военкоматовское приписное свидетельство.