Виктор Мясников - Изумруд - камень смерти

Вовец лизнул большой палец и выставил вверх. Так в старину моряки парусного флота, а в наше время яхтсмены определяют направление ветра. С какой стороны палец захолодит, оттуда и ветер дует. Вовец сел с наветренной стороны, ножом выкопал ямку в земле, опустил гильзу к самой ямке дульцем вниз и острым кончиком лезвия поддел желтую прокладку. Кристаллы хлорбензил-и-так-далее высыпались в ямку. Вовец каблуком сбросил в неё горсть земли и быстро притоптал. Потом ещё раз тщательно загладил подошвой, рассчитывая, что под землей газ не будет слишком быстро испаряться и просачиваться на поверхность. Теперь в гильзе остался только пороховой заряд, прикрытый круглой картонной прокладкой. Заточенным кончиком металлического прутка, острым, как игла, Вовец выковырял и эту прокладку. Зеленовато-серые гранулы пороха зашуршали, словно сухой песочек, когда он чуть покачал гильзу. Он надел её прямо с порохом на пенек запального шнура, торчащий из пироксилиновой шашки, и примотал липкой лентой. Если теперь достаточно сильно ударить чем-нибудь острым по капсюлю, впрессованному в донышко гильзы, порох воспламенится, пламя мгновенно проберется в сердцевину бикфордова шнура, достигнет детонатора и - бах!

Теперь следовало соорудить ударник. Вовец срезал березовую ветку и сделал из неё маленький лук, натянув как тетиву обрезок капронового шнура. Потом вытесал ножом деревянный клинышек и привязал к нему трехметровый кусок лески. Воткнув в землю короткий колышек, он приладил на него лежащий лук, натянул его и закрепил клином. Осторожно наложил стальной пруток на взведенный лук, набросал сверху сухой хвои и листьев, таким образом хорошо замаскировав, протянул леску в сторону и привязал к сосновому стволу. Прошелся, на ходу зацепив ногой леску. Клин вылетел, лучок распрямился и метнул стальную стрелу. Заостренный конец глубоко вошел в дерево. Удовлетворенный проведенным испытанием, Вовец собрал детали своего минного устройства и сложил на рюкзак. Он не изобрел ничего нового. Примерно так устроена ловушка на соболя, которую уже много сотен лет применяют северные охотники. Только вместо лески в старину использовали конский волос. И стрела имела толстый тупой конец. Это чтобы убить зверька, но не дырявить драгоценную шкурку. Впрочем, охотники настораживали и огромные луки-самострелы на лосей и медведей. А ещё сооружали пасти, давившие пушных зверей тяжелыми деревянными плахами, черканы и кулемки, разбивавшие головы ударом колотушки сверху, натяжные петли, вздергивающие пойманных зверушек или птиц высоко вверх, и тому подобные хитропакости, изобретенные за тысячелетия охотничьего соревнования между зверем и человеком. Все это Вовец тоже знал и умел. В тех суровых краях, где он вырос, ребятишки постигали это ремесло наравне с рыбной ловлей и вязанием сетей как само собой разумеющееся обычное домашнее дело.

За всеми своими хлопотами Вовец и не заметил, как прошло обеденное время. Но желудок - этот враг, который вчерашнего добра не помнит, а время кормежки не забывает, - заявил о себе. Вовец быстро распечатал банку консервов, отпластал от буханки кусок черного хлеба. Достал пластиковый баллон с водой, правда, тепловатой и чуть отдававшей пластмассой. Но для такого спартанца, как Вовец, это был вполне нормальный обед, и вода годилась для питья, а не только для споласкивания рук. Но трапезу пришлось неожиданно прервать.

По ту сторону долины, на склоне Изумрудной горы, замелькали цветные спортивные костюмы. Если бы преследователи оделись как он или как Косарев, в камуфляж, Вовец заметил бы их гораздо позже. Но ярко-красные и желтые вставки на лиловом, зеленом или голубом фоне синтетических тканей горели, как сигнальные ракеты. За версту видать. Вовец торопливо отставил банку с воткнутой ложкой и взялся за бинокль. Погоня двигалась бегом, но не слишком скоро, трусцой. Гораздо неприятней было то, что впереди неслась огромная овчарка, время от времени тычась мордой в землю. Что ж, на нечто подобное Вовец рассчитывал. За овчаркой, отдуваясь и обливаясь потом, торопился пухлобрюхий хозяин, довольно молодой мужик, но, похоже, не привыкший к столь активному образу жизни. Он уже изрядно утомился и дергался на конце длинного собачьего поводка, как ватная кукла. Именно его скорость и задавала темп погони. Надо сказать, темп весьма невысокий. Вовец принялся считать разноцветных врагов, но те бежали кучей, а не цепочкой, постоянно менялись местами, и он это занятие бросил. Да и смысла в пересчете никакого не было. Какая разница: десять или двадцать? Много. И у каждого в руке что-то весомое. Так что незачем время терять.