Виктор Мясников - Изумруд - камень смерти

- Ну, Ванька, ну, еврей! Наколол-таки на сотню! - Вовец закончил считать.

- Ничего подобного, я тоже считал, - возразил Клим. - Ровно семнадцать шестьсот, так что нечего на евреев клепать. Вообще, конечно, настоящий колхозный Ванька - без взвешивания, только визуально кое-как проверил. Натуральный русский раздолбай. Как только умные евреи такого болвана додумались послать? Лучше, что ли, не нашли?

- Я так думаю, - Вовец снова завернул деньги в газету, сунул сверток в сумку, стоявшую под скамейкой, - что эксперт эти камни будет сегодня смотреть, как положено, под микроскопом, в иммерсионной жидкости. А с деньгами у них, похоже, вообще никаких проблем. Даже если мы их накажем на десяток-другой граммов, они и внимания не обратят. - Он глянул на часы. Ого, время-то. Я лодку всего на час взял, надо возвращать на станцию, а то штрафные придется платить.

Клим остервенело принялся грести.

* * *

В пятницу Вовец с Валентиной отправились на "Минерал-шоу" крупнейшую, и, пожалуй, единственную в России и во всем СНГ ярмарку самоцветов, камнерезного сырья, ювелирных изделий и всего, что связано с их производством. Полтора десятка лет назад, когда Горная академия, тогда ещё Свердловский горный институт, провела первую такую выставку-ярмарку, это расценили как неслыханную победу рыночных отношений и нового мышления. Но набег милицейских ревнителей госмонополии в сфере валютных ценностей, поддержанный ОМОНом и завершившийся конфискацией ряда ценных экспонатов, несколько охладил попытавшуюся легализоваться хиту. Правда, больше таких наездов на ярмарку не было, народ взбодрился и начал врастать в рынок, а "Минерал-шоу" сделалось традиционным и международным. Раз в квартал в спортивном манеже Горной академии разворачивалось феерическое зрелище, привлекающее тьму народа.

Вообще-то это Валентина взяла с собой Вовца, поскольку он за всякими иными жизненными заботами ни на одну из полутора десятков прошедших ярмарок так и не собрался. Валентина же, наоборот, не пропустила ни одной, поскольку именно на ярмарке определялись текущие цены на сырье и готовые изделия, здесь можно было приобрести необходимый рабочий инструмент и найти покупателей на собственную продукцию.

Все обочины и закоулки вокруг манежа оказались забиты транспортом: роскошные иномарки, пропыленные "уазики" и "нивы", грузовики и фургоны, всякая легковая мелюзга. Особенно бросались в глаза тяжелые мотоциклы "Урал" с колясками. Кое-кто из горщиков предпочитал именно эту технику. Мотоцикл в случае чего можно и руками вытолкать, и на месте развернуть, и центнер камней в коляске вывезти по лесным просекам. По номерам машин можно было легко определить, где добывается камень и хорошо продаются готовые изделия. У самого входа припарковался банковский броневик, придавая особую респектабельность происходящему действу.

Несмотря на будний день и довольно ранний час, девять утра, Валентина с Вовцом с трудом продирались сквозь толпу, заполнившую огромный спортзал. Десятки тесно составленных прилавков в прямом смысле слова ломились от каменного изобилия. Словно потайной карман земных недр вывернули наизнанку, вывалив груды сверкающих самоцветов. Фиалковые аметисты; топазы-тяжеловесы; самой природой отполированные друзы горного хрусталя, чистого и прозрачного, как родниковая вода; агаты, таинственно светящиеся изнутри, затягивающие, как водоворот, ритмическим чередованием цветных концентрических полос - ячеистые, моховые, глазчатые, луковичные, мозаичные, бастионные, сферические, точечные, звездчатые, муаровые, дендритные и такие, что и названия ещё не придуманы; пестроцветные яшмы полусотни месторождений от сургучных до зеленых и от пейзажных до однотонных; нежно-голубые целестины; лимонно-желтые цитрины; шелковистый, с волнообразным отливом, жмурящийся на свету, тигровый глаз; яблочно-зеленый хризопраз; дымчатый кварц - от светло-чайного до густо-коричневого раухтопаза; и совсем уже черный - морион; турмалины от чуть розового рубеллита до траурного шерла; бело-голубой байкальский лазурит; невзрачные кусочки необработанной среднеазиатской бирюзы и уже отполированные вставки из нее, облагороженные в масляно-парафиновой бане, столь любимые женщинами; темно-розовый с черными деревцами и белыми кварцевыми прожилочками родонит, традиционно именуемый на Урале орлецом; мерцающий золотыми искорками красновато-коричневый авантюрин - солнечный камень; и лунный камень с сияющими голубыми переливами; коллекционный пирит - нагромождения латунно-желтых тонко штрихованных кубиков с металлическим блеском, всего-то сульфит железа, а смотрится замечательно, наивные люди принимают его иногда за чистое золото; и оксид железа - гематит, именуемый также кровавиком, камень для траурных украшений; аквамарины цвета морской волны - и неисчислимое множество иных минералов и горных пород.