Фридрих Незнанский - Ошибка президента

Что-что, а это Галя Крутикова знала прекрасно. Плащ, демисезонное или зимнее пальто, шинель, шапка, шляпа, фуражка – каждая из этих вещей имела для нее свое неповторимое лицо, отличное от других. Каждый предмет Галя помнила прекрасно и никогда бы не спутала с другим, как и лицо человека. Галя была гардеробщицей.

Ведь в КГБ работают не только майоры и полковники. Среди многочисленных служащих в этой солидной организации есть вахтеры, буфетчицы, электрики, механики по лифтам, уборщицы. Есть, конечно, и гардеробщики. Разумеется, всех этих людей, даже самого последнего дворника, проверяют по всем статьям, на каждого лежит папка с личным делом, в которую заносятся анкетные данные, вписываются все контакты, а на всякий случай и порочащие сведения, которыми в случае чего можно было бы воспользоваться как средством давления.

Каждый из работающих здесь прекрасно знает, что его жизнь видна кому следует как на ладони. Но они мирятся с этим, ведь сколько преимуществ дает служба в такой солидной организации – взять хотя бы прекрасные продовольственные заказы, где по очень скромным ценам можно приобрести деликатесы, о которых соседи и слыхом не слыхивали.

А отпуск, проведенный в отличных домах отдыха и санаториях?

Гале повезло. Она приехала в Москву из провинции, хотела поступить в МГУ. Не получилось. Пошла работать на завод, чтобы зацепиться в столице. А потом получила это место через одного знакомого…

Помимо заказов и отдыха в санаториях Гале досталось и кое-что неизмеримо более важное – временная прописка сменилась постоянной, койка в общежитии – хорошей комнатой совсем близко от работы, в Мыльниковом переулке. Так что на работу она обычно ходила пешком.

Вот и сегодня теплым сентябрьским днем она быстро шла по Кривоколенному переулку по направлению к площади Дзержинского. Было по-утреннему свежо, день обещал быть солнечным, начиналось бабье лето, но настроение у Гали было скверным.

Без пятнадцати восемь она уже была на рабочем месте. Надела синий форменный халат, причесалась перед зеркалом, подкрасила губы неяркой помадой – гардеробщица тоже должна выглядеть хорошо.

– Галка, ты чего марафет наводишь, хочешь жениха подцепить? – Это тетя Клава, старейшая работница учреждения, она подавала пальто и Берии, и Ежову, о чем иногда любила вспоминать: «Лаврентий Палыч, девчонки, был обходительный мужчина, вежливый, завсегда улыбнется, слово доброе скажет…»

– Да какие там женихи! – махнула рукой Галя. – Были женихи, да все вышли.

– Смотри, засидишься в девках, а потом кто возьмет перестарка, – наставительно заметила тетя Клава и ушла к себе на номера с 1000 и дальше.

Галя кусала губы. «Женихи! – с горечью думала она. – Как ухаживать, так ковриком стелется, а как жениться, так извините». И хотя она понимала, что ей грех жаловаться на товарища Потехина, ведь его трудами она получила это место, прописку, комнату, однако почему-то не чувствовала благодарности. А ведь с самого начала знала, что он женат и что людям его положения разводиться никак нельзя, это неизбежно отразится на карьере. Но что же делать теперь, когда выяснилось, что она беременна?..

В восемь открылась дверь и вошли первые посетители.

На улице было тепло, и многие, особенно кто на машинах, приехали без пальто, другие приходили в легких пыльниках, так что работа предстояла не очень-то напряженная. Не то что зимой, когда к концу дня руки совсем отвисают из-за тяжеленных зимних пальто. Но сейчас Галя не отказалась бы потаскать шубы и пальто на вате – подруги сказали, что от напряжения брюшного пресса зародыш может не удержаться внутри и все пройдет само собой.

К Гале подошел один из посетителей: зеленоватый короткий плащ из модной болоньи, небольшая шляпа со слегка загнутыми полями – импортное производство. Да и в лице этого человека было что-то ненашенское. «Нерусский»,– с уверенностью констатировала Галя, однако виду не подала – в здании на площади Дзержинского было принято скрывать свои мысли.

Она с вежливой полуулыбкой взяла плащ и шляпу. Безусловно, иностранное производство. Когда же у нас научатся шить нормальную одежду! А цвет! У нас сейчас все гоняются за болоньей как сумасшедшие, а цвет – синий да коричневый, а тут – совсем другое дело.

Уже вешая плащ на вешалку, Галя бросила взгляд на этикетку, пришитую с внутренней стороны воротника: Deutsche Demokratische Republik . Немец, значит. Хорошо у них там живут, в этой ГДР. Товарищ Потехин бывал во всех странах народной демократии и рассказывал, что немцы живут лучше всех. Так их жизнь описывал, что Галя только диву давалась, а вслед за ней и подруги, которым она все пересказывала. Она и сама мечтала съездить в ГДР или в Болгарию на Золотой Берег, да только служащим КГБ это было строжайше запрещено. Даже выезжая летом на отдых, Галя должна была информировать кого следует о том, где она находится и куда собирается ехать дальше. О ее отношениях с товарищем Потехиным, разумеется, кому следует также было известно, но Галю по этому поводу никогда не вызывали, значит, негласно давали добро.