Аркадий Карасик: NEXT-3: Венок для Лавра

В помещении охраны их встретил настороженный парень. В черном и при разноцветном галстуке.

— Федор Федорович, кто с вами? Сами знаете — не положено!

— Успокойся, Олег, не терзай свои нервы. Ничего тебе не грозит… Михаил Ильич, покажите, пожалуйста документы.

— Нет проблем! — адвокат открыл папку, достал из нее полученную от Лаврикова бумагу, положил ее на стол перед секьюрите. — Получите, милейший, распоряжение президента компании госпожи Кирсановой о смене всей внешней и внутренней охраны офиса, магазинов и складов. Ознакомьтесь и будьте благоразумны. Вечерние выпуски новостей уже сверстаны. Так что, давайте не будем усложнять жизнь телевизионщикам и радиодеятелям. Обойдемся без шоу. Все совершенно законно. Заявляю, как юрист. Не верите? Тогда прочитайте мою карточку.

Парень недоверчиво покосился на Лаврикова, тот утвердительно кивнул. Не сомневайся — святая правда! На мониторе следящей телекамеры — группа парней в камуфляже курят, смеются. Новая охрана?

Присутствие видного акционера компании еще ни о чем не говорит. Его могут держать под прицелом или — завербовать.

Что делать, как поступить?

Господин Хомченко, который занимается не только поставками, но и отвечает за безопасность компании, не простит ошибки — безжалостно выбросит на улицу. А у него — жена, двое детей, мать-инвалидка. Как прокормить их безработному?

Остается единственный выход: позвонить, узнать решение начальства. Пропустить — пожалуйста, он готов, не пускать — тогда станет железобетонной надолбой. Не подчинятся — призовет на помощь «вышибал».

Позвонить ему не позволили, Лавриков накрыл ладонью телефонную трубку.

— Не надо беспокоить занятых людей, — доброжелательно попросил он. Но за показной доброжелательностью спрятана угроза. — Олег, никто вас не собирается увольнять. Завтра состоится формальное переподчинение. Только и всего.

Это для богатого акционера «только и всего», а бедный бесправный охранник мигом вылетит за ворота. Господина Хомченко не разжалобить, провинился — получай!

Придется подчиниться. Даст Бог, обойдется без взрывов, стрельбы и кражи коммерческих секретов. К тому же, распоряжение Кирсановой — непрошибаемая защита. Даже для недоверчивого Хомченко.

— А что с табельным оружием?

— Отличный вопрос! — ликующе провозгласил адвокат. — умный и четкий! Вопрос по делу. Я думаю, нет — уверен, вам светит повышение! Что до пистолета — сдайте.

Олег охотно снял кобуру, положил ее на стол перед адвокатом. Сразу полегчало — оружие давило на сознание, заставляло быть настороженным и недоверчивым.

Резников осторожно подвинул опасную «игрушку» к Лаврикову. Михаил Ильич вообще опасался иметь дело с оружием — огнестрельным, колющим или рубящим. Даже кухонные ножи не брал в руки — вдруг порежется.

Федечка передал кобуру стоящему рядом начальнику новой охраны.

—А как же с оформлением? Пистолет числится за мной, — просительно осведомился охранник, уже смирившись с поражением. Если не затруднит, отметьте в журнале приемо-сдачи дежурств.

— Проще простого! Давайте ваш журнал!

Резников поставил на чистой странице свою подпись. С таким количеством разных завитушек, закорючек, вопросительных и восклицательных знаков, что разобраться в них было невозможно.

Охранник с удовлетворением спрятал журнал в стол…

Кабинет президента компании отличался от других комнат офиса спартанской простотой. Здесь не было ни длинноворсовых ковров, ни полированных шкафов и сервантов, ни картин в позолоченных рамах. Обычный письменный стол, приставленный к нему длинный стол для заседаний, на котором расставлены простые стеклянные пепельницы, разложены блокноты с логотипом компании.

За председательским столом сидит Кирсанова. Строгая и серьезная. Как судья, читающая обвинительное заключение. Слева от нее — сын. Растерянный и бледный. Он с недоумением смотрит на мать, с жалостью — на Хомченко.

Борис Антонович прогуливается по кабинету с видом повелителя, вынужденного общаться с обнаглевшими нищими посетителями. Там поправит блокнот, здесь — портьеру. Короче говоря, босс, хозяин!

— Какие претензии? — равнодушно спросил он. Будто осведомлялся о ценах на рынке или о погоде.

Ольга Сергеевна не возмутилась — осталась такой же строгой.

— Или вы меня держите за сумасшедшую вдовствующую императрицу, за спиной которой можно вытворять все, что заблагорассудится? Видите ли, претензии понадобились. Нет — обвинения!