Это была ее маленькая тайна. Глядя на любую женщину, она оценивала, насколько у той больше глаза, чем у нее, и пышнее бюст. У этой глаза не больше, бюст вообще не идет ни в какое сравнение с ее. Как-то незаметно мысли посветлели, уныние будто смыло дождем, Таня с удовольствием ощущала силу своих полных ног, красивых рук с неожиданно длинными и тонкими пальцами. Ну, да, собиралась стать пианисткой. Сейчас даже некогда сесть за инструмент, сыграть что-нибудь… «Лунную сонату», например. Вечером обязательно сыграет. А пока бежим туда-сюда, потом домой. Дома все по-быстрому, ловко, умело. Собака помыта, накормлена. Таня после горячего душа с красиво уложенными волосами пьет кофе с тостами (ну, пять, меньше никак, не голодной же ходить), затем одевается, прощается с Жулей, хватает приготовленную с вечера сумку с документами и кучей необходимых вещей, вылетает на улицу. В последнее время ей приходится бывать в разных местах, и она так намучилась со своей машиной – там не подъедешь, там не припаркуешься, там вообще засада, – что решила ловить такси и бомбил. Оказалось, это гораздо удобнее.
Она остановилась у проезжей части в позе богини ожидания. Повезло сразу. Вполне приличный «Лексус».
Он всю ночь шил красивое платье из голубого шифона на шелковой ярко-синей подкладке. Воланы на рукавах, множество оборок на длинной юбке. Потом умело и аккуратно прогладил швы и широкую атласную синюю ленту. Разложил все на столе, оценил, вздохнул удовлетворенно и вытер пот со лба. Неторопливо прошел на кухню, где на полу стояли в ряд трехлитровые банки с родниковой водой. Долго и много пил. Во время его работы это просто необходимо. Посмотрел на часы. Шесть утра. Он всегда делает самое главное в это время. Дыхание сбилось, сердце затрепетало в груди, ладони повлажнели от волнения. Он тщательно протер их спиртом из бутылки, взяв с подноса аккуратно нарезанные кусочки марли. Взмахнул руками, как дирижер перед выходом на сцену. Торжественно направился в ванную. Оттуда он вынес обнаженную куклу – размером с девочку-подростка. Осторожно положил ее на хирургический стол, включил над ним яркий свет. Провел руками по длинному шву – от ключиц до паха, озабоченно смазал его мгновенно высыхающим гелем, который взял со столика с огромным количеством разных баночек и пробирок. Лицо он рассматривал с помощью большой лупы. У куклы было страшное лицо забальзамированной покойницы. Он трудился над ним часа два. В глазницах засияли голубые стеклянные глаза, над ними появились огромные ресницы веером, щеки приобрели абсолютное сходство с фарфором, губы стали пухлыми и яркими, как цветок. Он улыбнулся.
– Ты будешь Суок-14, – сказал он своему творению.
Настала очередь белых трусиков и белых колготок. Только после этого он бережно, почти благоговейно надел на куклу платье, завязал на талии ленту красивым бантом. Затаив дыхание, оценил то, что получилось. Приподнял куклу, прикинув вес, после чего вклеил в нарядные голубые туфельки стельки с грузом. Когда клей схватился, а туфельки были на ногах, гигантская кукла встала на пол. Он достал коробку с шикарным париком – длинные пепельные локоны, приклеил к головке. Он так устал, что ему показалось, будто она улыбнулась, качнулась к нему. На самом деле у него сильно кружилась голова. Чувство восторга было почти непереносимым. Он сдержал крик, взял со столика приготовленный шприц и ввел себе в вену сильное успокоительное. Долго сидел в кресле, совершенно опустошенный. Потом медленно встал, поднял куклу, отнес ее в небольшую комнату, дверь в которую пряталась за шкафом. Поставил у стены, занавешенной полупрозрачными шторками, приподнял портьеру рядом. Опять улыбнулся. Там стояла кукла-шатенка с карими глазами.
– Это Суок-13, – сказал он. – Вы подружитесь. Не скучай.
Шторы были опущены, маленький светильник в этой комнате горел всегда. Он не хотел, чтобы куклам было страшно.
Теперь самое трудное: тщательно убрать ванную, продезинфицировать, отодрать скребком и щеткой пятна с плитки и эмали.
Когда он открыл дверь на балкон, на улице было уже светло. Он взял ведро, накрытое крышкой, и вышел во двор своего маленького одноэтажного домика: две комнаты, не считая той, за шкафом. Прошел до гаража, к которому была пристроена большая собачья конура. Вывалил содержимое в миску. Из конуры неохотно появился крупный черный пес, понюхал, равнодушно отвернулся.
– Ну, как знаешь, Полкан, – сказал он. – Другого пока не будет. Голод – не тетка. Никуда не денешься.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу