Владимир Безымянный: Выигрыш - смерть

- Не густо,- полковник рисовал на листе бумаги стрелы и цифры одному ему понятных условных знаков.- Значит так, орлы. Автомобилем займется Бережной, Бреславцу надо "пробомбить" квартиросдатчиков. В Донецк ехать тебе, Павел. Надо сказать, что этот чертов мешок объявился очень некстати На нас и так висит два нераскрытых убийства. И народ совершенно законно спрашивает - чем это занимается милиция? Итак - чем мы занимаемся?

- Ну, понесло старика. Сел на любимого конька,- улыбнувшись, шепнул на ухо Сикачу Бреславец.

- Итак - чем мы занимаемся? - с суровой многозначительностью произнес полковник, назидательно подняв указательный палец.- Мы занимаемся черт знает чем, переписываем бумажки, ловим проституток, которые неспособны заработать даже на презервативы, перекидываем с места на место "кидал". А когда нужно захлопнуть в мышеловке мерзавца, который способен убить человека,- тут мы пас... Согласны?

Троица дружно закивала.

- Вот-вот,- на поверку мы не орлы, а сукины дети, у вас преступники годами ходят на свободе, а честные люди боятся высунуть нос за двери Почему сие происходит? - полковник выдержал паузу, глядя в потолок, словно хотел прочитать там нечто важное.- А потому,- продолжал он,- что мы забыли, что такое настоящий профессионализм. И не пытайтесь меня переубеждать!

Переубеждать полковника никто не стремился. Все трое молчали, они знали, что так шеф "заводится" на дело.

- Все свободны,- наконец сказал полковник и с силой бросил карандаш на стол. Карандаш отскочил и упал на пол.

...В поездку Сикач собирался, как всегда, быстро: командировки следовали одна за другой. Донецк - это, по пути, домашнее дело, если сравнивать с недавней поездкой на южную границу, откуда в Москву текли наркотики.

Неделя в шахтерской столице дала обильный материал на Лемешко, но запомнилась плохим пивом в гостиничном буфете и немилосердно скрипучей кроватью в номере. Уже через три дня, когда Сикач вернулся в гостиницу с головной болью от копания в бумагах, в номере появилась шустрая темноглазая горничная в кокетливой косынке. Извинившись, она стала смахивать пыль. Под полупрозрачной блузкой колыхалась зрелая грудь.

- Всё дела? - пропела она над ухом Сикача. Через полчаса кровать в номере скрипела, как утлый парусник в шторм. Пока бабенка посмеивалась в углу, белея голым телом, Сикач пихал под деревянное дно все тряпки, какие нашлись в номере.

- Не скрипит,- давясь смехом, заключила бабенка.- А ты ничего, смекалистый парень!..

Всю свою смекалистость Сикач употребил, чтобы обнаружить мотивы убийства. В Верхнеозерске вскрылись кое-какие связи. Стала вырисовываться картина: Лемешко хватанул там, где между воротилами преступного мира все уже было распределено. И, видимо, хватанул так, что не успел и распробовать, как его настигла смерть.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДМИТРИЯ ЛЕМЕШКО, КОТОРЫЕ НИКОГДА НЕ БЫЛИ НАПИСАНЫ

Настоящая любовь пришла ко мне в пятнадцать. Женщины нравились мне и раньше, я был попеременно влюблен в одноклассницу, в соседку и даже в мамину сотрудницу. Но страсть к деньгам - она пришла и осталась навсегда. Как ток, как постоянное силовое поле.

В подвальчике "Союзпечать" на главной улице, где мама, в надежде отвлечь меня от сомнительных уличных похождений, покупала мне марки, всегда вертелись сметливые ребята моих лет, липли к посетителям магазина.

- Смотрите, выбор богаче, чем на витрине Что желаете? Флора, фауна, спорт, космос, живопись? Есть английские, испанские, австралийские...

Сделки заключались в соседнем подъезде, а зачастую прямо на глазах ворчащих для приличия продавцов. Меня всегда тянуло к коммерции. Самое трудное в любом деле - начало. К молодой женщине, задержавшей взгляд на витрине "Союзпечати", я подкатил довольно лихо.

- Марочками увлекаетесь? Какие предпочитаете?

Подействовала скорее угодливая интонация, чем качество моих марок. Из двух рублей выручки половину составила чистая прибыль. Через месяц я зарабатывал десять - пятнадцать рублей в день. Это существенно отличалось от маминой зарплаты. Не пугали прогулы и двойки в школе - коммерция того стоила. Рос доход, а с ним и пачка бумажек дома в тайнике.

Рыжих, мордатых, веснушчатых братьев-близнецов Леню и Аркадия Кацманов за глаза называли Кальсоны. Позволить себе звать их так я не мог - ростом не вышел. Однажды вертлявый Вадик задал явно провокационный вопрос:

- Дима, что ты думаешь о братцах? На цырлах перед ними ходишь?..

- Что? Кальсоны?! Да я...