Бретт Холлидей: Она проснулась в темноте

— Вы мне еще ничего не рассказали о себе. Вы не участвуете в нашей Ассоциации?

— Нет. Я просто попрошайка. Не волнуйтесь. Бутылка коньяка не успеет кончиться, как вы уже узнаете всю историю моей жизни.

Это было как раз то, чего я желал. Правая рука Элси лежала на сиденье, я ее взял в свою, и так, нежно соединив наши пальцы, мы катили к дому, адрес которого она дала шоферу.

Такси затормозило перед небольшим кирпичным домом на Третьей авеню. Элси поднялась по лестнице в несколько ступенек, прошла впереди меня в узкий вестибюль, где я увидел два ряда почтовых ящиков. Она достала ключ из сумочки, открыла внутреннюю дверь, и мы очутились перед лифтом, который поднял нас на четвертый этаж. Молодая женщина вошла в квартиру первой и зажгла свет. Передо мной была маленькая кухонька, ванная комната направо, гостиная налево, спальня в конце коридора.

Элси обернулась ко мне со смущенной улыбкой.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище.

Ее губы властно звали мои. Я положил руки ей на плечи и поцеловал. На мгновение она всем телом подалась ко мне, но тут же подавила в себе этот порыв и замерла.

Это было приглашение, обещающее более нежные и долгие объятия, и я не протестовал, когда через несколько секунд она мягко отстранилась от меня, зажгла торшер в гостиной и сбросила накидку.

— Устраивайтесь, я пойду принесу коньяк.

Гостиная была довольно приятной: разрозненная, по случаю приобретенная мебель свидетельствовала о несколько богемных вкусах хозяйки. Потертый, но удобный диван стоял у стены, два больших кресла звали отдохнуть и почитать. Лампы, пепельницы и книжные полки создавали интимную атмосферу тихих и уютных вечеров.

В углу на письменном столе стояла пишущая машинка, лежали пачки чистой бумаги и стопка листков с напечатанным текстом. Весь паркет вокруг был усеян смятыми бумажками.

Передние окна выходили на Тридцать восьмую улицу, два боковых упирались в окна соседнего дома. Стены, не занятые книжными полками, были сплошь увешаны картинами в рамках и без них. Абстрактные полотна, написанные маслом, мирно уживались с акварелями и пастелями, сделанными в реалистической манере.

Пока Элси возилась в своей крошечной кухне, я разглядывал книжные полки и был обрадован, даже немного растроган, когда на одной из них увидел полную серию моих романов. Итак, Элси не льстила, она действительно по-настоящему интересовалась тем, что я писал. И кроме всего прочего, здесь были исключительно книги первого выпуска, а я-то мнил себя единственным обладателем подобной коллекции.

Я читал заглавия моих старых романов, когда Элси вернулась с подносом и поставила его на стеклянный столик рядом с дивана. На подносе были бутылка коньяка, два пузатых бокала, две больших кружки, полные кубиков льда, и граненый хрустальный графин с водой.

— Я всегда думала, что авторы разделяют вкусы своих героев в том, что касается напитков. Но если вы предпочитаете лимонад или виски, то у меня есть и то и другое.

Я покачал головой.

— Нет. Майкл навязал мне свои вкусы. Все отлично.

Она села на диван и налила коньяк в бокалы.

— Ваша квартира прелестна своей оригинальностью. Это вы написали картины?

— О, нет. Когда-то я немного рисовала акварелью, но бросила, поскольку особым талантом не обладаю. И в оригинальности этой квартиры нет моей заслуги, — продолжала она с сожалением в голосе. — Я снимаю ее у своих друзей. Все вещи, которые вы видите, принадлежат им.

— Кроме двадцати четырех томов, подписанных моим именем.

Я сел рядом с ней и взял в руки бокал.

— Если говорить чистую правду, то должна признаться, что два из них принадлежат Джонсонам, — возразила она, слегка краснея. — И это как раз те, которых не хватало в моей коллекции.

— Джонсоны? — переспросил я, поднося бокал ко рту. — А это, случайно, не мой старый друг Риерсон Джонсон?

— Он самый! — воскликнула она с сияющей улыбкой. — Теперь я вспомнила, Джонни говорил, что он с вами где-то встречался. А Лойс вы тоже знаете? Она иллюстрировала одну из этих книг — года два тому назад.

— Да. Это прелестная женщина.

Элси подняла свой бокал как бы в знак приветствия, мы выпили неразбавленного коньяка и запили глотком ледяной воды. Я закурил сигареты для Элси и для себя, затем, прислонившись головой к спинке дивана, показал рукой на письменный стол:

— Вы пишете?

— Да. То есть… нет. Я всего лишь пробую. Приготовьтесь к разочарованию, — сказала она серьезным тоном. — Я прибегла к обманному предлогу, чтобы заманить вас сюда.