Бретт Холлидей: Она проснулась в темноте

— Вы Бретт Холлидей, не правда ли? — воскликнул он. — А я Джимми Мэйсон, совсем недавно стал членом Ассоциации. Написал всего лишь две новеллы, но уже работаю над романом.

Мы обменялись рукопожатиями, его пальцы крепко сжали мою руку.

— Желаю вам удачи, Джимми, — сказал я, — но это чертово ремесло, предупреждаю вас.

— Бросьте! — ухмыльнулся его сосед. — Со всем сдуванием друг у друга и прочими штучками любой бумагомаратель, у которого хватает ума понять, что нравится публике, может, не надрываясь, набрать десять-пятнадцать тысяч долларов в год. Посмотрите, что принесло Мэтью Бладу его последнее произведение!

Рядом с Джимми Мэйсоном сидел нервный брюнет с худым, как лезвие ножа, лицом. Его волнистые черные, как и усы, волосы были посередине разделены пробором. На шее — узкий галстук в красный и белый горошек. Никогда в жизни ни один тип не вызывал у меня с первого взгляда такую сильную антипатию.

Должен честно признаться, что его мнение, которое я услышал о своем творчестве, никак не могло пробудить у меня особой любви к нему. Восемнадцать лет я занимаюсь писательским трудом и научился принимать критику с улыбкой, по мне понадобились долгие годы напряженной работы, чтобы суметь зарабатывать по десять тысяч долларов в год, и вот на тебе! Этот молокосос заявляет, что любой писака может без всяких усилий достичь лучшего результата.

— Меня не очень интересуют творения Блада, — возразил я, — это тошнотворная смесь садизма с эротикой.

— Кроме шуток? — усмехнулся брюнет.

— Замолчите, Лью, — сказал Мэйсон. — Вы выпили лишнего. Позвольте представить вам Лью Рекера, мистер Холлидей, — поспешил он добавить. — Он пишет романы. Вам известен, без сомнения «Червяк, разрезанный на куски». Критика отнеслась к нему с большой похвалой.

— Сомневаюсь, чтобы Бретт Холлидей читал что-нибудь, кроме своих собственных вещей, и ему наверняка тошно от них, — вставил Рекер.

Я медленно поставил свой стакан на стойку. Вид у меня был ледяной, и когда я сердит не на шутку, мой единственный глаз — мне часто говорили об этом — светится угрожающим блеском. Я умирал от желания двинуть кулаком нахалу по физиономии.

Испуганный Джимми Мэйсон встал перед Лью Рекером, но я отстранил его. В этот момент чья-то рука легла на мое правое плечо, и женский голос просительным тоном произнес:

— Бретт! Я искала вас повсюду, чтобы познакомить со своей подругой.

Я узнал голос Миллисент Джейн. Миллисент входит в число моих сердечных друзей. Она не только очень хорошо пишет, но еще и умна, уравновешенна — это восхитительная женщина.

Видела ли, догадалась ли Миллисент, что происходит между Лью Рекером и мной? Не знаю. Во всяком случае, ее приход был как нельзя более кстати. Я сжал зубы и повернулся кругом. Миллисент улыбалась и держала под руку молодую женщину, одетую в совсем простое черное платье. Незнакомка выглядела симпатичной и неглупой, ее каштановые волосы вились кудрями, а губы так и просили поцелуя.

— Добрый вечер, Миллисент, пошли выпьем, — предложил я.

Она покачала головой, отступила на шаг и сказала своим звонким голосом:

— В другой раз, Бретт. Элси Мюррей находится здесь в качестве приглашенной и с самого начала вечера хочет с вами познакомиться. Вот ее и надо угостить.

— Что я и сделаю. Добрый вечер, Элси. Почему вы хотите познакомиться со старым занудой вроде меня? Я, знаете ли, не Мэтью Блад.

— Знаю.

Для женщины она была очень рослой — почти шесть футов — и держалась очень прямо, как бы гордясь своим ростом.

— Я предпочитаю вас Мэтью Бладу, мистер Холлидей. Я прочитала все романы, которые вы написали. И не только их прочла, но скупила и расставила в хронологическом порядке.

Она произнесла эти слова тоном, лишенным всякой лести, с трогательной искренностью. Пока она шла к бару, я любовался гармоничной формой ее затылка под шелковистой копной вьющихся волос, пропорциональными линиями тела. Я глубоко вздохнул, и нежный запах, никакого отношения не имеющий к синтетическим духам, коснулся моих ноздрей. Это был исходивший от нее естественный аромат, который вызвал у меня желание прижаться лицом к ее волосам, шее или губам.

В то время как эти мимолетные мысли возникали у меня в мозгу, я сказал насмешливым тоном:

— Хлопотную работку вы себе задали. Кажется, первые романы уже полностью распроданы. Как же вы их нашли?

Жестом я подозвал официанта.

— Могу ли я получить коньяк? — спросила молодая женщина. — Было бы ненормально в компании Бретта Холлидея пить что-нибудь другое, не так ли?