неизвестен Автор - Преступления могло не быть !

У Раджа в глубине души закипает злость. Этот человек по возрасту, по жизненному опыту годится ему в отцы. От таких он, молодой начинающий работник милиции, мог бы ждать помощи, совета, а получается совсем наоборот.

Радж говорит о силе общественного мнения, о гражданском долге. Но эти правильные слова сейчас почему-то звучат скучно, бесцветно; очевидно, виной тому равнодушный, отсутствующий взгляд собеседника. Слушает и не слышит. Терпеливо ждет, когда его, наконец, оставят в покое.

А ведь случись завтра у самого какая-либо беда - со всех ног бросится в милицию: помогите, защитите! И не просить будет - требовать.

С другой стороны, по соседству с Шаймардановыми, живет офицер в отставке. Но всякий раз, когда в доме Шаймарданова начинается крик и плач, пожилой, заслуженный человек, не раз смотревший в глаза смерти, подходит к своим окнам и плотно прикрывает их.

А Нариману Шаймарданову это очень нравится. Он и куражится.

- Эх ты! - презрительно кричит он, распахивая свои окна и изрыгая грубую площадную брань.

Именно это "красноречие", задевшее наконец-то самолюбие соседа, а не жалость к истязаемой женщине, не гражданское чувство ускорили ход событий Однажды окончательно выведенный из себя сосед записал на магнитофон очередное "выступление" Наримана и вызвал милицию.

И вот: "Встать, суд идет!"

Закон есть закон. Преступил его - отвечай. Заплаканная женщина, дети, оставшиеся без отца. Соседи, встречаясь с ними, виновато отводят глаза. А ведь всего этого могло и не быть.

* * *

Юность без романтики, как птица без крыльев. Но, к сожалению, когда она не может отыскать пути к настоящей поэзии жизни, то жадно хватается за любой суррогат. Что греха таить, наш кинопрокат выдает обильный ассортимент этой псевдоромантики в виде всевозможных заграничных боевиков.

Там, где рядом с подростками, жаждущими романтики, оказываются неравнодушные люди, там возникают "Клубы Робинзонов", "Огоньки", "Звездочки", дружины, отряды, увлекающие ребят настоящими молодежными делами: походами по родному краю, альпинизмом, археологическими раскопками, походами по местам боевой славы, спортом.

Судебные работники знают не один процесс над доморощенными фантомасами. Переоборудовав кухонные ножи в кинжалы, подростки сперва оглашают окрестные дворы и пустыри своими воплями и рыканьем, а потом кое-кто из них решает расширить масштабы своей "деятельности". Они принимаются потрошить телефоны-автоматы, допоздна шляются по пустынным улицам в поисках более острых ощущений.

То, с чем пришлось столкнуться Раджу Харисову на своем участке, очень мало напоминало "Клубы Робинзонов" и "Огоньки". Но, к счастью, тут не дошло до скамьи подсудимых. Еще можно было что-то предпринять, повернуть ход событий по-иному.

Этих подростков многие знали на Киевской улице, и совсем не потому, что они прославились какими-то делами. Нет. Эти ребята большую часть своего досуга проводили на улице. Говорили, что кто-то видел у них самодельные ножи. Но поскольку в ход они их не пускали, значит особого внимания со стороны общественных организаций не заслуживали.

А однажды случилось ЧП. Уж сколько там бутылок распили ребята неизвестно, но шум они подняли изрядный. А когда отец одного из парней попытался было утихомирить их, они его связали.

Радж Хаpисов внимательно слушал пространный и сбивчивый рассказ незадачливого родителя. Что и говорить, история скверная. Но особенно Харисова обеспокоило, что на полу, где возились подвыпившие парни, были найдены четыре патрона.

Раз есть патроны - значит есть и ружья, для которых они предназначены. Ружье в руках подростка, считающего верхом геройства "высосать" бутылку вина и куражиться на всю округу - это уже шаг к преступлению.

Первый разговор Раджа с подростками ничего не дал. Мальчишки попросту перепугались: шутка ли, дело дошло до милиции! Размазывая слезы, врали несусветно, валили все друг на друга.

Радж был терпелив.

- Поймите же, никто не собирается вас наказывать, сажать в тюрьму. Да и не совершили вы ничего такого, за что судят. Но если дело пойдет так и дальше, то выпивки и бесцельное шатание по улицам могут кончиться очень плохо. Неужели же в ваши годы нельзя найти себе занятие поинтересней?

Сидят, потупившись, шмыгают носами.

Но, в конце концов, лед тронулся. И причиной тому, пожалуй, не те правильные слова, которые говорил участковый, а гораздо большее, стоящее за ними.

Два человека прочли одну и ту же книгу, вроде бы одинаково поняли ее содержание, сюжет, художественные достоинства. Но один говорит о ней так, что его скучно слушать. Это потому, что для него прочитанное осталось где-то в стороне, не задело его личной жизни. А вот другой скажет о той же самой книге всего два-три слова, и сразу понятно: это не просто прочитанные страницы, это кусок его собственной жизни.