Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки

— Да вы просто Мейерхольд экономики, — постарался попасть в тон Амирхан Даутович, но Шубарин шутки не поддержал — он был весь во власти одолевавших его мыслей; не исключено, что он выплескивал их в первый раз.

Азларханов еще раз отметил, что Японец не только не боится, но и не стесняется его — это говорило о многом, и прокурор поежился. Явно не такой был человек Артур Александрович, чтобы дать уйти каким-то сведениям о себе.

Не мог не отметить бывший прокурор, что страсть, захлестнувшая хозяина номера, несколько иначе высветила сдержанного, уравновешенного, владеющего собой Артура Александровича. Он успел увидеть жесткое, волевое лицо бескомпромиссного человека с холодным рассудком и вполне определенным взглядом на жизнь, внушающего, однако, другим, что якобы компромисс — главный принцип его действий, а сам он — неудавшийся главный инженер, всего лишь. Амирхану Даутовичу вдруг вспомнился ночной посланник Бекходжаевых: что-то в них было общее. Прокурор не хотел сейчас отвлекаться от разговора, чтобы додумать мысль, доискаться, в чем это сходство, но одно напрашивалось само собой: Шубарин был такой же, если не более страшный человек, как и тот ночной гость.

Неожиданно проявившаяся в речи хозяина номера страсть могла, пожалуй, вылиться и в еще большую откровенность; хотя Амирхан Даутович очень устал и болело сердце, но он не хотел заканчивать беседу.

— Так все же какой из талантов вы считаете важнейшим в своем деле: талант инженера или предпринимателя?

Увлекшись разговором, они забыли про кипящий самовар, что, кажется, было кстати для Артура Александровича. Извинившись, он стал вновь заваривать чай, словно выгадывал несколько минут для ответа…

— Как это ни парадоксально, но теперь, когда предприятия набрали темп и мощь, когда нет недостатка в средствах, менее всего наше благополучие зависит от инженерного таланта и предпринимательской хватки.

Азларханов удивленно приподнял бровь, на что Шубарин откровенно усмехнулся.

— Да, да, не удивляйтесь… На сегодня самый главный талант состоит в том, чтобы защитить, уберечь достигнутое, обеспечить безопасное производство, а главное — реализацию.

— От кого же? — поинтересовался бывший прокурор.

И опять хозяин номера не удержался от усмешки, но было в ней уже что-то жестокое и злое.

— Прежде всего от многих "актеров" моего уникального театра, а еще больше от тех, кому там не досталось роли, — театр-то у меня все-таки камерный и народным по составу вряд ли когда станет.

— Скорее всего никогда, — не сдержался Азларханов и тут же пожалел об этом.

Шубарин едко прищурился:

— Вы полагаете?.. Ну пусть даже так… Но вы не можете себе представить, как разбух сейчас бюрократический аппарат: я вынужден кормить всех — от пожарного инспектора до санитарного врача, хотя и не произвожу продуктов питания. А ведь им есть куда приложить свои усилия и кроме моих предприятий, ну, скажем, открыть в городе хоть одну по-настоящему приличную столовую, где можно, не боясь, пообедать, или, простите, хоть один общественный туалет, не унижающий человеческого достоинства гражданина великой страны. Впрочем, я, кажется, слишком многого хочу… В общем, помочь мне не может никто, а вот помешать, запретить — сотни людей и организаций, и за всем этим стоит одно: дай! Но если корову доить десять раз в день, даже самая породистая и двужильная может протянуть ноги, не так ли?

Не менее важной для меня становится проблема все нарастающего роста преступности и наркомании. Наверное, вы, как прокурор, не могли не почувствовать, что с ростом числа миллионеров в нашем крае — хлопковых, золотодобывающих, каракулевых, тех, кто контролирует производство и сбыт наркотиков, миллионеров из органов, из хозяйственной и партийной элиты, из теневой экономики и прочих и прочих нуворишей — сюда потянулись организованные преступники со всей страны, и приезжают они сюда с самыми серьезными намерениями. И моя задача оберегать не только себя, но и людей, работающих со мною, обеспечить им и их семьям покой.

И если, прежде чем выстроить свой айсберг, я когда-то изучил право и экономику, то в последние годы ради своего существования я вынужден был изучать и преступность. И смею думать, что располагаю гораздо большей информацией, а в данном регионе и силой, чем прокурор нашей республики и даже министр внутренних дел. Например, в прошлом году люди Ашота обезвредили банду из Ростова, прибывшую по мою душу или по душу Икрама Махмудовича. Я встречался с ними, когда мои ребята задержали их, — мрачные типы, кроме силы, они ничего не понимают. Не проходит и месяца, чтобы не появлялись все новые люди, пытающиеся шантажировать меня, моих сотрудников или членов их семей — с этим мы тоже боремся, и, могу вас заверить, весьма эффективно.