Рауль Мир-Хайдаров - Судить буду я

— Добрый день, Артур. Поздравляю с открытием банка, — приветствовал его прожженный пройдоха.

С ним Шубарин не виделся давно, больше года, но голос по-прежнему был полон важности и достоинства, хотя льстивые нотки все равно чувствовались. Японец никогда не ошибался в интонациях, на Востоке для человека со слухом они многое значат. Видимо, будет что-то просить, подумал он, и вновь оказался прав.

— Я, Артур, к тебе за помощью. Тут неожиданно выпала командировка в Турцию, грех не побывать в Стамбуле за госсчет. А командировочные, десять долларов в день, при моих привычках — гроши. Выручай, говорят, какой-то американец тебе уже полмиллиона "зеленых" отвалил…

Вначале Шубарин хотел отказать, действовал стереотип поведения и мышления, обретенный в Германии, но тут же сориентировался, что он уже не в Мюнхене, а в Ташкенте и Тулкун Назирович не тот человек, которому отказывают, а главное, он сообразил, что партийный бай из Белого Дома сейчас, сию минуту, может прояснить для него что-то важное, чем он мучается после визита прокурора.

— Тысяча долларов вас устроит? — спросил он.

— Вполне, — ответил радостно проситель.

— Тогда приезжайте сейчас же, завтра я могу улететь в Москву.

Шубарин был убежден, что Тулкун Назирович теперь ответит на все его вопросы, а его откровения стоили тысячи долларов. Положив трубку, он снова набрал шифр сейфа, из начатой пачки стодолларовых купюр отсчитал тысячу и, вернувшись к столу, вложил их в фирменный конверт банка.

Человек из ЦК не заставил долго себя ждать, машина у него была всегда под рукой и банк находился рядом, не успел Артур Александрович по телефону распорядиться насчет чая, как услышал в приемной знакомый голос, и тут же, гремя двойными дверями, гость появился в кабинете.

— Ну и отгрохал ты себе апартаменты, кругом зеркала, красное дерево, полированная медь, хрустальные люстры… Раньше бы всыпали тебе за барство на первом же бюро, — начал он с порога.

— Не всыпят, это же частный банк, и никакой партии он неподвластен, так что бюро, пленумы, съезды мне теперь не страшны, — ответил шутя хозяин кабинета, направляясь из-за стола к гостю, традиции чтить следовало, это он понимал. Они обнялись, расспросили друг друга о житье-бытье.

Вдруг улыбка сбежала с лица гостя, и он, словно вспомнив что-то важное, заговорил:

— Частная собственность, западные учредители, инвесторы — все верно. Но что ты никому неподвластен — забудь. Это я тебе как другу говорю. И по секрету добавлю: мы никому не позволим игнорировать правящую: ни миллионеру, ни миллиардеру. И в партию я тебе рекомендую вступить. Впрочем, надо проверить, может, я на правах старого друга тебя сразу и переоформил в новую… Вот так-то, любезный Артур Александрович, надеюсь, воздух Европы не совсем тебя испортил. — Тулкун Назирович, видимо, предвкушая путешествие на берега Босфора, был в добром расположении духа.

Шубарин пригласил гостя жестом к столику между двумя высокими креслами у окна, где уже стоял наготове свежезаваренный чайник. Тулкун Назирович выбрал место, которое часа два назад занимал прокурор Камалов, а хозяин кабинета вернулся к письменному столу и взял конверт с долларами. Положив его перед человеком из Белого Дома, сказал с улыбкой:

— Желаю приятного времяпрепровождения в Стамбуле, там такие дивные кофейни… Да и вся страна зеленая, ухоженная, с мягким климатом, омывается четырьмя морями…

— Жаль, ты не можешь составить мне компанию, — ответил гость, беря из рук Шубарина пиалу с китайским чаем.

— Не огорчайтесь, теперь другие времена, у вас постоянный заграничный паспорт, и я непременно захвачу вас как-нибудь с собой в Европу, по делам банка я ныне часто вынужден буду бывать там… — И сразу без вступления перешел к тому, ради чего он и вызвал его, не пожалел тысячи долларов: — Я давно собирался расспросить вас об одной давней истории. Теперь-то она вроде и не имеет особого значения, как говорится, из-за срока давности. Но любопытство порою меня гложет, хочется и на всех архивных делах расставить точки над "и", такая уж у меня аналитическая натура, вы уж извините.

Тут гость, видимо ошалевший от неожиданного подарка, который по местному обменному курсу тянул тысяч на триста с гаком, помог ему:

— Дорогой Артур, какие могут быть между нами секреты, буду рад прояснить для тебя любую ситуацию.

— А история действительно давняя, связанная с неожиданным взлетом бывшего районного прокурора Акрамходжаева, я в ту пору находился в Париже, а вернувшись, застал его уже в Белом Доме. Такие взлеты в наших краях случаются не часто. Пост, на который он метил и который заполучил тогда, зависел от вас. Почему вы ему помогли, почему он в вас нашел покровителя? А если еще жестче какие аргументы он нашел против вас, чтобы вы стали его союзником? Как он вынудил вас отдать этот пост ему?