Рауль Мир-Хайдаров - Судить буду я

— Очень хорошо, что застал тебя на работе, — сразу заговорил Талиб. — Тут сложились неожиданные обстоятельства, и Японец оказался у меня в руках, опасения твоих дружков подтвердились. Но в последний момент мы тут решили, зачем нам всю ответственность брать на себя, за Японцем стоят серьезные люди, вместе будет легче отбиваться. Найди и Сенатора, и Миршаба и передай, чтобы они сегодня, когда стемнеет, приехали ко мне, но не в Рабочий городок, а в Келес, я там загородный дом, виллу, построил. Запиши адрес: улица Восточная, 13. Если заплутают, пусть к чайхане завернут, она до глубокой ночи работает, там подскажут, как к дому Талиба подъехать. Время конкретно не оговариваю, но ты должен поднять их хоть с постели, но доставить обязательно.

— Почему доставить?! — чуть не завизжал в испуге Газанфар, нервы у него были на пределе.

— Успокойся, я оговорился, твое дело сказать, они сами примчатся, у них есть интерес, я чую, — и разговор оборвался.

"А если бы меня прослушивали?" — с ужасом подумал Газанфар и достал из сейфа прослушивающее устройство "Сони", чтобы забрать домов, больше он в прокуратуре не работал и никого прослушивать не хотел. И последнее, то, что будет связывать его с "сиамскими близнецами", — приглашение Талиба на встречу в Келесе. Уже пора было спускаться вниз, заводить машину, но он задержался, хотел избавиться от неприятного поручения. Позвонил Сенатору — того не оказалось дома, набрал номер Миршаба — он, оказывается, отбыл на совещание в Министерство юстиции и сегодня уже не будет.

"Что ж, позвоню из "Лидо", — решил Газанфар и, захватив бумажку с адресом в Келесе, быстро сбежал вниз. Татьяна поджидала его возле машины.

Когда через полчаса они оказались в "Лидо", предупрежденный Икрамом Махмудовичем метрдотель провел их в дальний угол зала за двухместный столик, кабины сегодня, в большие, и малые, и банкетные, все были заняты. По какому поводу? — подумал Газанфар, но тут же нашел ответ: пятница, самый загульный день в больших городах.

Плохое настроение, возникшее среда дня, не покидало Газанфара, и он предлагал тост за тостом, Татьяна не сдерживала, чувствовала, что Рустамова мучает какая-то проблема, но затронуть ее трезвым он не решался. Когда принесли долгожданных перепелок, Газанфар вдруг вместо тоста объявил:

— Татьяна, я решил оставить прокуратуру.

— Почему? Зачем? — не показывая особого интереса, спросила Шилова.

— Устал. Запутался. Заврался. Да разве это сейчас работа! Ты ведь не знаешь, что значило раньше служить в прокуратуре республики! — ответил с пафосом Газанфар и, безнадежно махнув рукой, как несмышленышу, выпил залпом очередную рюмку коньяка.

— Ты хорошо подумай, может, все и образуется, — по-женски участливо произнесла Татьяна, — такие дела сгоряча не делаются…

В этот момент у столика оказался официант, он с улыбкой поставил перед ними две бутылки французского шампанского.

— Что же ты такое шампанское сразу не принес! — взвился Рустамов.

— Это подарок. Прислали ваши друзья, они нагрянули часом раньше, гудят по-черному. Так они позвонили в валютный магазин, он тут рядом, через площадь, оттуда три ящика привезли.

— Что-то в зале я не видел знакомых, — удивился Газанфар.

— Они в большом банкетном зале пируют, а Сухроб Ахмедович выходил звонить, вас и увидел. Презент вам от него.

— С кем он так широко гуляет и кто так валютой швыряется?

— Это хан Акмаль пирует, возвращение на свободу отмечает. Там желающих за него заплатить много, да вы их всех знаете, а Сухроб Ахмедович с Миршабом, как я понял, приглашены в гости.

— И этот здесь? — изумился Газанфар и пьяно рассмеялся. — А мне сказали, что он на совещании в Минюсте. Передай Сухробу спасибо и еще — пусть не уходит, не встретившись со мной, у меня к нему важное дело есть, а то любит он по-английски исчезнуть, особенно когда уже счет выписывают…

В зале загремела музыка, и самые нетерпеливые сорвались с мест. Ресторан дошел до кондиции — так любил выражаться его старший метрдотель Икрам Махмудович, как никто другой, тонко чувствующий публику.

Газанфар попытался открыть новую бутылку, но Татьяна остановила его, сказала: давай потанцуем. Она видела, как Рустамов быстро пьянеет, кроме того, ей хотелось увидеть, кто же так щедро отмечает возвращение хана Акмаля из тюрьмы, большой банкетный зал как раз находился рядом с эстрадой. Оркестр играл почти без пауз, и за три танца подряд Татьяне удалось увидеть кое-кого из сановных лиц, входивших и выходивших из банкетного зала. Были среди них не последние люди из Верховного суда, и Министерства юстиции, и Совета Министров республики, о них следовало немедленно доложить прокурору Камалову, он должен знать, на кого из нынешних власть имущих людей опирается хан Акмаль.