Михаил Трофимов: Библиотечка журнала «Советская милиция» 1(25), 1984

Он выпрямился.

— Ну что, Пантелеев, все?

— Все, Степан Яковлевич, все!

Новиков, вглядевшись в суровое лицо начальника милиции, заметил ранее не виденные морщинки и ясно проступившую усталость. Нелегко достались Пантелееву эти несколько дней. «Да и мне не легче», — подумал Новиков.

Пантелеев спрятал револьвер, взглянул на заалевшее на востоке небо и неожиданно улыбнулся — улыбкой человека, завершившего трудное дело.

ЖУЛИКИ это хорошо уяснили, и участковый инспектор Иван Матвеевич Полухин, конечно же, тоже знал, что легче всего обворовать квартиру в новом доме, когда жильцы еще не успели заменить стандартные примитивные замки, установленные строителями. Чуть ли не все замки можно открыть одним ключом, а если иметь сноровку, то и обычный гвоздь для этого сгодится.

Ныне воровства поубавилось, но береженого, как говорится, и бог бережет. Полухин же, получив в новом большом доме однокомнатную квартиру, на радостях не подумал о надежном запоре. Столько забот навалилось — не до замка! Тем более что жена по случаю новоселья взяла отпуск и почти неотлучно занималась домашними делами. Ну, а Иван Матвеевич, известно, с утра до позднего вечера на службе. Куда денешься — участковый!

Вырвался, однако, Полухин как-то субботним днем, чтобы вместе с женой по магазинам походить — люстру поискать, шторы и еще что-то там купить для новой квартиры. Его Ксения Митрофановна — Ксюша, как неизменно с давних дней молодости называл ее муж, — не решалась без его совета приобретать дорогие вещи.

Пообедали на скорую руку и пошли.

Возвратились домой. Иван Матвеевич задержался на минутку у почтового ящика, чтобы захватить газеты, а жена поднялась прямехонько к себе на третий этаж. Поставив посреди лестничной площадки нагруженную покупками хозяйственную сумку, она подошла к двери, вставила в замочную скважину ключ, однако повернуть его не смогла: замок оказался незапертым. «Что за напасть такая?» — заволновалась Ксения Митрофановна. И в это время дверь вдруг распахнулась, и из квартиры шагнул белокурый парень.

— О, господи! — только и успела воскликнуть Ксения Митрофановна.

Непрошеный гость оттолкнул женщину. Споткнувшись о стоящую позади нее хозяйственную сумку, Ксения Митрофановна упала навзничь и, ударившись затылком о цементный пол, потеряла сознание.

В тот момент Иван Матвеевич достиг уже последнего марша лестницы перед своей площадкой. Услышав тревожный возглас жены и почуяв неладное, он ринулся наверх по лестнице.

Между тем белокурый, увидев на своем пути капитана милиции, от неожиданности остолбенел, прижавшись спиной к дверному косяку. Не обращая на него внимания, Полухин бросился к жене и, приподнимая ладонью ее голову, ощутил теплую липкую влагу. «Кровь», — мелькнуло в сознании. Он растерянно глянул на парня и негромко приказал:

— Принеси с кухни водички.

Парень тотчас зашел в квартиру и через минуту вынес чашку с водой.

Иван Матвеевич тщетно старался напоить жену. Янтарными струйками влага стекала по бледному лицу Ксении Митрофановны. Наконец она глотнула.

— Смотри, пьет, — с облегчением сказал Полухин. — Принеси-ка йод: в ванной на полочке флакончик должен быть. И захвати полотенце!

Явно растерявшийся парень беспрекословно исполнил и эту просьбу. Вылив содержимое пузырька на полотенце, Иван Матвеевич осторожно подложил его под голову жены.

— Вот беда-то какая, — тяжело вздохнул Иван Матвеевич.

— Я не хотел, честное слово… — сказал парень.

— А ну-ка давай осторожно перенесем ее в комнату. Помоги…

Вместе с парнем они уложили Ксению Митрофановну на диван. Снимая с жены туфли, Иван Матвеевич взглянул на своего гостя. Тут он как бы очнулся от поглотившего все его существо переживания, осознал реальность случившегося. Иван Матвеевич будто впервые увидел перед собой курчавого белокурого парня и только сейчас отчетливо понял причину его появления.

— Что ж ты натворил? — негромко сказал он. — Разве ж так можно?..

Видно, за живое задели непрошеного гостя эти слова, полные душевной боли и горького упрека. Смятение отразилось на его лице.

— Я не хотел… Честное слово… — не выдохе произнес парень. Неподдельная горечь звучала в его словах. Ушатом воды она выплеснулась на только что вспыхнувший в Иване Матвеевиче гнев к этому человеку. Полухин поостыл, испытывая к парню смутное неосознанное чувство жалости.