Джеймс Гриппандо - Не вижу зла

— Может быть. Но меня все равно не покидали сомнения. Полагаю, именно поэтому я так и не сказал ей, что Джесси оставила небольшое наследство мальчику, которого она отдала на усыновление.

— Небольшое? — возмутился Тео, возвысив голос. — Насколько я помню, она оставила ему все, что у нее было, включая выплаты по полису страхования жизни. Это больше, чем небольшое наследство.

Тенистая дорожка сменилась плавящимся на солнце асфальтом. Джек огляделся по сторонам в поисках автомобиля. Даже спустя столько времени он подсознательно надеялся увидеть свой старый «мустанг».

— Что ты теперь собираешься делать, Джеки? — поинтересовался Тео. — Даже если Брайан и не твой сын, он все равно остается сыном Джесси. А это значит, что он имеет полное право на ее собственность.

— Я знаю.

— И когда же ты обрадуешь Алехандро сообщением о столь неожиданно свалившихся на его внука капиталах?

— Пусть этим занимается адвокат Джесси. Я позвоню ей в понедельник и скажу, что мы наконец отыскали наследника Джесси.

Джек открыл дверцу автомобиля и залез внутрь. Тео устроился на сиденье пассажира, и они одновременно захлопнули дверцы.

— Ты думаешь, Джесси с самого начала знала о том, что мальчик — не твой сын?

Джек на мгновение задумался.

— Нет. Я думаю, она сумела убедить себя, что он — мой. У нее были на то причины.

Тео опустил солнцезащитный козырек над стеклом и принялся изучать свое отражение. Кажется, тот факт, что у взятой напрокат машины Джека имелось зеркало с подсветкой, приводил его в полный восторг.

— Почему бы нам не спросить Господа, что он об этом думает?

— Что? — переспросил Джек, заводя мотор.

— Это специальное предложение, и срок его действия ограничен. Последний парень, которому представился такой шанс, лопухнулся по полной программе, так что смотри, не упусти момент. Господь решил дать тебе возможность задать ему один-единственный вопрос. О чем бы ты его спросил?

— О чем ты говоришь?

— Может быть, ты хочешь спросить его о чем-нибудь вроде: «Знала ли Джесси о том, что ты не являешься отцом ребенка, когда заполняла свидетельство о рождении?»

— Мне не нравится твоя игра.

— Тогда придумай другой вопрос. Ну, давай же. О чем ты хочешь спросить?

— Ладно. Как насчет такого вопроса: почему моя мать должна была умереть?

Тео скривился, словно жевал дольку лимона.

— Черт возьми, парень. Ты иногда бываешь жутким занудой и пессимистом, понял, Суайтек?

— Сам виноват.

— Ну, еще бы. Чтобы тебя черти взяли. Если бы таких, как ты, было большинство, бедный Господь пожалел бы, что сотворил мир.

— Ну, ладно, умник. Какой вопрос задал бы ты?

— Что ты предпочитаешь?

— Как, как?

— Что ты предпочитаешь? Я имею в виду выпивку, дубина. Вот о чем я бы спросил его.

— Господь дает тебе право задать ему один вопрос, и ты не нашел ничего лучшего, как спросить у него, что он будет пить?

— Разве это не лучший способ завязать разговор?

Джек только покачал головой и выехал задним ходом с парковочной площадки.

Посмотрев на него, Тео поинтересовался;

— Итак, Джек, что ты предпочитаешь?

Джек нажал на тормоза, потом переключил передачу.

— Сейчас только одиннадцать часов утра.

— Конечно, конечно. Я понимаю, что уже поздно. Но если мы начнем с текилы за ленчем, то к ужину уже наверняка разговоримся с Господом. Если повезет, то еще до заката солнца ты будешь знать ответ на свой вопрос.

Джек ошеломленно взглянул на друга.

— Тео, ты болен.

Тео еще раз посмотрелся в зеркало с подсветкой и, должно быть, остался доволен увиденным, потому что заулыбался во весь рот, пока Джек выезжал с парковочной площадки.

— Да. Ну и что?

В августе 2004 года исполняется десять лет с момента выхода в свет моего первого романа «Индульгенция». Я считаю себя представителем старой школы, и взаимоотношения с людьми по-прежнему имеют для меня большое значение. Поэтому, написав еще девять романов, я счастлив сказать, что все они были опубликованы одним и тем же издателем (Harper Collins), их рекламой и распространением занимались те же самые агенты (Ричард Пайн и ныне покойный Арти Пайн), а обрели они свой нынешний вид благодаря редакторам, которых я люблю и уважаю (последние семь моих романов редактировала Каролина Марино, которая усыновила и этого подкидыша).

Для меня намного более важен тот факт, что в 2004 году исполняется десять лет моей женитьбы на женщине, согласившейся связать свою судьбу с адвокатом, который пожелал стать писателем. Скорее всего, у меня никогда не хватило бы духу оставить свою прежнюю работу, так что я благодарю Бога за то, что любовь всей моей жизни сумела стать для меня признанным мэтром английской литературы, сказав мне: «Стоит рискнуть, милый». И я рискнул. Рисковала и ты, Тифф. Я мог бы сказать: «Все хорошо, что хорошо кончается», — но это никогда не кончится.