Зарубежный детектив 1979

— Теперь вашу работу в монастыре будет продолжать посла­нец Инокузи. Сюда его прислал хубилган-лама, — понизив голос, пояснил хамба.

За ужином беседа не клеилась. Балдан чувствовал, что китаец осторожничает и боится говорить при нем о деле. И рискнул на­чать нужный разговор первым.

— Господин Буянт, надеюсь, вы простите меня, если я до­ставлю вам некоторое беспокойство, но я имею поручение от господина Инокузи проверить вашу работу от начала до конца, а затем по своему усмотрению решить вашу дальнейшую судь­бу. Не кажется ли вам, что десять лет почти без всяких ве­стей, — Балдан делал ударение на каждом слове, — даже глуп­цу покажутся более чем подозрительными. Чем оправдаетесь?

Удар попал в цель. Недоверие китайца сменилось замеша­тельством, а затем и явным испугом.

— Я рад приветствовать вас, господин. Если бы я знал о вашем пребывании здесь, то, клянусь, не преминул бы встре­титься с вами, — Буянт говорил по-монгольски удивительно чи­сто и правильно, как ни один другой китаец. — Хубилган и хам­ба-лама могут быть моими поручителями и удостоверить резуль­таты моей работы. Видите ли, границу переходить стало чрезвы­чайно опасно. К тому же у меня не было надежного человека, которому я мог бы доверить с таким трудом добытые и столь ценные сведения. Поэтому я никого, кроме ламы Дамднн-Очира, не посылал в Харбин.

— Чем же вы здесь занимались столько лет?

Буянт вспыхнул, в глазах появились злые искорки и тотчас исчезли. Он отлично умел держать себя в руках.

— Поджоги сомонских (1) магазинов, школ, уничтожение рево­люционных агитаторов и партийных руководителей, в том числе Готова, — дело моих рук. Все сработано чисто. Мною же состав­лены подробнейшие карты почти всей восточной части страны с указанием важных объектов, собраны другие секретные сведе­ния. Все результаты своей работы я должен лично доставить в Харбин.

Балдан, как и следовало ожидать, «высоко оценил» деятель­ность Буянта и обещал послать шифровку в Харбин господину Инокузи перед его отъездом.

1 Сомон — административная единица, приравниваемая к району.

За массивной дубовой дверью, через которую не проникали звуки, в большом кабинете с мягкой мебелью восседал в непри­нужденной позе в низком удобном кресле господин Инокузи — сухощавый японец с узкими злыми глазками и сильно выдаю­щейся вперед нижней челюстью. На носу у него поблескивало пенсне в золотой оправе, от которой спускалась тоненькая золо­тая цепочка.

Его мысли были всецело заняты недавно прибывшим из Халха-Монголии(2) ламой Дамдин-Очиром. «Бурятский лама Дондог, бежавший от революции, — хоть и большой пройдоха, но для нас не находка, а главное, у него нет и гроша за душой. Я не ошибусь, если сделаю ставку на халха-монгола Дамдин-Очира.

2 Северная Монголия, то есть МНР (по названию основного, наиболее многочисленного монгольского илемени халхов).

- Со временем благодаря нашим усилиям его влияние на много­численное ламство Монголии может стать почти неограничен­ным. А если выйдет что-нибудь такое... такое, — Инокузи щелк­нул пальцами, — мы всегда дюжем сослаться на письмо Дамдин-Очира с просьбой о помощи. Надо с ним встретиться. Что это за человек? Если он мне понравится, можно будет организовать спектакль возведения его на ханский престол. Конечно, не время еще мечтать о престоле в масштабах всей Халхасии, для начала достаточно будет пожаловать ему титул хана и в вотчину опре­делить восточную область со ставкой в Баргутской кумирне. Че­рез этого новоявленного богд-хана, так сказать, нашего крестни­ка, мы сможем вершить большие дела в Монголии. Интересно, что положит мне на руку этот лама? В зависимости от этого я и решу вопрос, пожаловать титул хана ему или кому-то друго­му. Но титул богд-хана может пожаловать лишь святой Банчин-богдо, иначе Дамдин-Очир на это не пойдет», — вслух размыш­лял Инокузи, посасывая крепкую сигару и любуясь дорогим перстнем на правой руке.

Инокузи подошел к большому окну, отдернул тяжелый зана­вес и посмотрел вдаль. «Какой я мудрый! Какой дальновид­ный!» — превозносил он свои заслуги, восхищаясь своими за­мыслами и самодовольно потирая руки. Он еще немного походил по кабинету взад-вперед, сел в кожаное кресло за огромный письменный стол и стал ждать. Через несколько минут в точно назначенный час в кабинет господина Инокузи вошел в сопро­вождении бурята Дондога широколицый, с выдающимися скула­ми халха-монгол, по великолепию одежды которого можно было догадаться о его принадлежности к очень высокому духовному сану.