Роберт Крейс - Победитель получает все

— В новостях передавали, что с Грина сняли почти все обвинения. Как Анджела? — вздохнула Люси.

— Не то чтобы очень хорошо, но и не плохо. Общественное мнение по-прежнему считает ее продажной, но отдел внутренних расследований подтвердил, что она чиста.

— Порадуемся за ее детей.

— Грин старательно держался в стороне, так что сейчас он может достаточно убедительно от всего отпираться.

— А как же насчет предсмертного заявления Трули? — (Я рассказал Люси о Трули еще несколько недель назад.) — Это же законное доказательство.

— Совершенно верно, но поскольку при этом присутствовали только я, Анджела и Джо, наши показания легко поставить под сомнение. Так как я отказался работать на Грина, а он, в свою очередь, обвинил Росси в должностном преступлении, присяжные, скорее всего, не примут нашу версию событий.

— Что ж, в таком случае они, вероятно, будут правы, — помолчав, сказала Люси.

Я кивнул, хотя Люси и не могла этого видеть.

— Я не верю в то, что у Трули было тайное соглашение с Тедди Мартином. Соглашение составил Грин, и именно он сфабриковал улики против Притзика и Ричардса.

— Не сомневаюсь в том, что ты прав.

— Трули сказал правду.

— Охотно верю.

Я молчал, тупо уставившись на пузырьки в кастрюле с кипящим соусом. У меня опять свело плечи, и я уже жалел о том, что выпил столько вина.

— Тебе очень больно, да? — нарушила молчание Люси.

Я пошевелил языком, стараясь убрать привкус вина.

— Господь свидетель, очень.

— Ты так старался сделать все, как надо, но появляется этот человек, который просачивается сквозь существующую систему, разъедая ее.

— Он оскверняет правосудие.

«Оскверняет». Наверное, это во мне говорит мерло.

— О, Самец! — воскликнула Люси, и я буквально увидел, как она улыбается. — Правосудие не имеет никакого отношения к справедливости. Ты ведь и сам знаешь.

Допив мерло, я выключил плиту под соусом. Соус получился густым, с кусочками помидоров, оливками и изюмом. Я занимался готовкой, хотя есть мне совершенно не хотелось. Наверное, мне просто надо было найти себе какое-нибудь полезное занятие.

— Разумеется, знаю, однако это неправильно.

— Юриспруденция есть состязательный процесс, во время которого правосудию надлежит оставаться в рамках определенных юридических норм и следить за завершением игры. Правосудие — это окончательный вердикт. Оно не связано с понятиями добра и зла. Правосудие обеспечивает порядок. Но только люди способны обеспечить то, что ты называешь справедливостью.

— Господи, Люсиль, как я хочу, чтобы ты была здесь! — тяжело вздохнул я.

— Знаю. — Она говорила так тихо, что я с трудом разбирал слова. — Но ты по-прежнему Величайший в Мире Детектив, мой сладкий. Этого у тебя никто не отнимет.

И тут я неожиданно для себя улыбнулся.

Какое-то время мы оба молчали, затем Люси сказала:

— Помнишь Трейси Маннос с Восьмого канала? Мы познакомились на приеме у Грина.

— Конечно. Она управляющий директор.

— Трейси позвонила мне на прошлой неделе. Договорилась о том, чтобы филиал их студии в Батон-Руж сделал пробную съемку с моим участием. Увидев результат, она предложила мне работу в качестве штатного юридического обозревателя.

— В Батон-Руж? — спросил я.

— Нет, Элвис. У вас в Лос-Анджелесе.

Я лишился дара речи. Казалось, мерло шибануло мне в голову.

— В деньгах я только выиграю, и мы будем ближе к тебе, однако это такой серьезный шаг… — В голосе Люси сквозила неуверенность.

— Ты переедешь в Лос-Анджелес? — спросил я, не в силах поверить собственным ушам.

— Мне надо хорошенько подумать. Есть Бен. Есть мой дом и мои друзья. И я не знаю, как быть с Ричардом.

— Пожалуйста, соглашайся. — Мой голос звучал хрипло.

Люси снова умолкла. Наконец она произнесла:

— Я пока еще ничего не решила. Я должна подумать.

— Я сказал Джо, что собираюсь перебраться в Батон-Руж.

Еще одна пауза.

— Это правда?

— Да.

— И ты готов на это пойти?

— Да.

— Почему?

— Ты же знаешь, Люси. Потому что я тебя люблю.

Люси долго молчала, а когда наконец заговорила, то в ее голосе появились радостные нотки.

— Мне нужно подумать.

— Позвони мне завтра.

— Возможно, к завтрашнему дню я еще не буду знать ответ.

— А ты все равно позвони.

— Я тебя люблю, Самец, — сказала Люси. — Не забывай об этом.

Люсиль Шенье положила трубку, а я лежал на полу кухни и улыбался, уставившись в потолок. И вскоре до меня дошло, что я наконец придумал единственный способ сделать так, чтобы в отношении Джонатана Грина восторжествовала справедливость.