Наталья Александрова - Кинжал всевластия

Последний раз взглянув на это моложавое лицо, он резко развернулся и зашагал к выходу, не дожидаясь завершения ритуала.

Илзе проводила его удивленным, разочарованным взглядом.

Сотрудник похоронного бюро подал знак, и под печальную музыку гроб медленно опустился в вечность, в пустоту, в безмолвие.

После того странного разговора с Ингой прошло три дня. Алексей в библиотеке не появлялся и не звонил Кате. Бывало и раньше, что он пропадал надолго, Катя понимала, что у мужчины должны быть дела, работа, увлечения. Но в этот раз после того разговора ей хотелось с ним повидаться.

Поглядеть в глаза, взять за руку и спросить… Что – спросить? Бывал ли он когда-нибудь в Сибири? Работал ли техником в геологической партии? Нет ли у него брата по фамилии Кривцов? Причем двоюродного, но похожего на него как две капли воды?

Глупость какая! Катя слишком впечатлительная и доверчивая, долго слушала бредни совершенно незнакомой женщины и не то чтобы поверила, но в ее голове засели совершенно ненужные мысли. Против воли она думала, что Инга, несомненно, знала ее дядю и любила его. Ну и что? Все остальное она запросто могла придумать – от горя и одиночества сбрендила малость.

Но ведь она и вправду совсем ничего не знает об Алеше – где он живет, кто его родители, живы ли они, есть ли сестры-братья…

«Дались мне эти братья!» – тут же одернула она себя. Но все же ужасно хотелось хотя бы увидеть Алешу, а уж с расспросами она подождет, сумеет с собой справиться. Но он все не шел и не шел. И не звонил.

Героини классических романов вынесли твердый вердикт: женщина должна быть гордой и ни в коем случае не должна навязываться мужчине. То есть звонить самой было нельзя.

Дядька молчал. Вот странное дело – по любому, даже самому пустяковому делу Катя всегда могла получить его совет, а по поводу Алексея он молчал, как воды в рот набравши. И про Ингу тоже, Катя спрашивала – верить ей или не верить? Дядька отводил глаза, вообще, в последнее время был он какой-то тихий и пришибленный, Катя помнила его совсем другим.

И Катя решилась. Ругая себя, она набрала номер Алексея и откашлялась заранее, чтобы голос звучал ровно и приветливо. Однако телефон ответил равнодушным голосом, что абонент выключен. Вот так вот, зря мучилась.

Катя бросила телефон на стол, как будто в руке у нее была дохлая лягушка, и поймала внимательный взгляд Казимира Анатольевича, который, как всегда, сидел в укромном уголке читального зала и тихонько шуршал газетами. Показалось ей или нет, что в глазах старика блеснуло сочувствие?

Катя опустила глаза, ощутив, как к щекам прилила краска. Господи, ну отчего она должна стыдиться постороннего человека? Тем более что ничего плохого не сделала…

Хоть бы Настя скорей вышла на работу, Кате осточертел этот читальный зал. Телефон лежал на столе весь день и молчал, издевательски мигая. И только перед самым концом рабочего дня он зазвонил. Катя взяла телефон дрожащей рукой, она почему-то точно знала, что это Алеша. Так и есть, это он. Ну, наконец-то!

– Катя, я должен с тобой поговорить! – раздался его голос в трубке. – Это очень важно!

Сердце у Кати забилось так сильно, что, наверное, Алексей услышал на том конце.

– Конечно, дорогой, – проскрипела она не своим голосом, – я так рада, что ты позвонил… Когда ты зайдешь?

– Я много думал в последнее время, я должен сказать тебе все!

«Наконец-то! – подумала, в свою очередь, Катя. – Наконец-то он решился!»

Говорить у нее не было сил, да Алеша, похоже, и не ждал от нее ответа. Совершенно механически она отметила, что сегодня голос его звучит необычайно взволнованно. Но это же понятно – сегодня он наконец объяснится, а потом… Катя не могла представить, что же будет потом. То есть могла, но не торопилась этого делать. Все рано или поздно устроится, все пойдет своим чередом, наконец-то у нее появится свой собственный мужчина, любимый и любящий.

– Я не могу уйти раньше… – проговорила она, – у Насти все еще карантин…

И тут же одернула себя – при чем тут Настя? Что она несет?

– Я долго шел к этому, я столько сделал, и теперь время настало! – говорил Алексей не своим, горячечным голосом. – Катя, я не могу ждать! Я приду сегодня к тебе!

– Домой? – спросила Катя и тут же себя пристыдила.

Разумеется! Он же сам сказал, что ему с Катей нужно серьезно поговорить! А что может быть серьезнее объяснения в любви? И где это следует сделать? Уж конечно, не в читальном зале, где вечером толпятся школьники, требующие то Толстого, то Набокова, то Горького, то Пастернака. И не в закутке, не по заслугам именуемом «столовой», куда так и норовит впереться баба Зина со своей шваброй!