Фридрих Незнанский - Возмездие

-Ну, вперед, Олег! Растормоши девушку, узнай, что думает о покойном секретарь Афанасьева.

Афанасьева оказалась девицей не первой молодости, тучной, простуженной, в больших, в поллица, очках. «Через стены он их, что ли, видит?» — подумал о Турецком Олег Николаевич, потрясенный сходством словесного портрета, выданного начальником, с оригиналом.

— Добрый день, позвольте представиться: следователь Левин, — Олег протянул девушке служебное удостоверение, улыбаясь при этом как можно приветливее.

— Афанасьева, — испуганно ответила та сиплым голосом, разглядывая «корочки». — А никого нет. У нас все на похоронах.

— Что вы говорите? Какая жалость! А я к вам целый час добирался... Я с вашего позволения присяду?

— Пожалуйста...

— Что вы так смотрите на меня испуганно? Я не кусаюсь, — обворожительно улыбнулся Левин.

— Я?.. Я не испуганно... А вы по поводу чего?

— Я по поводу усопшего. Вы ведь в курсе, что его убили?

— Я... я не убивала, — совсем ошалела девушка.

— Господь с вами, кто ж на вас подумает? Я-хотел с вашим руководством побеседовать. И так неудачно пришел... А чашечку кофе можно?

— Ага...

Девушка выбралась из-за стола, включила кофеварку. Полная фигура в брючном костюме прямо-таки источала высоковольтное напряжение.

— Вас как зовут?

— Маша.

— Спасибо, Машенька, — принимая из подрагивающих рук чашечку, опять улыбнулся Левин.

«О чем с ней говорить? Как? Эх, Турецкого бы сюда. Он бы мигом ее растормошил», — с тоской думал Олег.

Вместо ответа Маша громко чихнула и отчаянно покраснела.

— О, да вы совсем простужены! — огорчился Левин. — Разве можно в таком состоянии выходить на работу?

— Я не заразная, у меня уже четвертый день простуда, а вирусы выделяются три дня, — оправдывалась девушка.

— Ровно три дня? И не минутой больше? Что ж, я вам верю! Да что ж вы так нервничаете? У нас за простуду в тюрьму не сажают! Мне просто больно видеть, что такая симпатичная девушка вынуждена болеть на рабочем месте, а не дома, в теплой постели, потягивая молоко с медом. О, да у меня с собой «колдрекс» есть! — заглядывая в дипломат, удивился Левин. — Это как раз то, что вам сейчас нужно! Немедленно чистую кружку и кипяток! — голосом оперирующего хирурга приказал он.

— Там же парацетамол! — улыбнулась наконец секретарь.

— Это яд? — испугался Левин.

— Нет, но мне же потом на улицу... а парацетамол... От него... В общем, я не буду.

— Действительно, неудачная мысль, — согласился Олег и виновато взглянул на Машу.

И оба неожиданно рассмеялись.

«А он совсем не страшный. Очень обаятельный... И простой такой», — подумала Афанасьева.

— Что ж, спасибо за кофе. Очень вкусный. Даже уходить не хочется, — вздохнул Олег.

— Ну... посидите еще, — покраснела Маша.

— А что если нам, Машенька, посидеть где-нибудь в другом месте? — осмелел вдруг Левин.

«Да он покраснел! Надо же, какой застенчивый», — удивилась Маша, и сердце ее слегка екнуло.

— В каком — другом?

— А здесь у вас поблизости есть премилое кафе. Раз уж вы отказались от химиотерапии, думаю, что глоток коньяка с горячим чаем будет вполне адекватной заменой.

— А... когда? — смутилась девушка.

— Сейчас!

— Не знаю... вообще-то лучше вечером.

— До вечера вы меня забудете. Да и какой же больной выйдет вечером из дома?

— Но... Я же на работе.

— Бог с вами, какая у вас сегодня работа? Отвечать на звонки? Попросите кого-нибудь подежурить у телефона. Есть же здесь кто-нибудь кроме вас?

— Да... Мастер участка ксерокопий.

— О! И что он делает в настоящее время?

— Это не он, а она. Она книжку читает в соседнем кабинете.

— Вот видите! Она же может читать и здесь, в приемной, правда?!

— Это неудобно.

— Но может же у вас быть перерыв на обед? Хотите, я сам ее попрошу? В конце концов, я могу изъять вас, так сказать, пользуясь своим служебным положением. Может, мы с вами в Генпрокуратуру отправимся...

— Что вы, не надо! Ладно, я ее попрошу... А вы... подождите меня на улице, ладно?

Мастер участка ксерокопий была десятью годами моложе Маши и гораздо привлекательнее.

Афанасьева предпочла договориться с ней без участия следователя.

Кафе действительно было очень милым: небольшое, уютное, почти пустое. Они заняли столик в углу, возле аквариума, где плавали красивые, загадочные рыбы.

— Маша, вы голодны?

— Нет.

— А я — да! Не могу же я есть один! Так что вы

обязаны составить мне компанию! Тем более что, выпивая, следует закусывать!