Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

Принесли заказ. Гарсон, убирая пустую рюмку и чашку из-под кофе у соседа, спросил:

— Желаете чего-нибудь еще?

Карлен, оторвавшись на миг от газеты, ответил:

— Пожалуйста, повторите заказ, — и снова углубился в чтение.

Натали, поняв, что ей не удастся вытянуть ноги, как хотелось бы, вдруг почувствовала, что она еще и замерзла, и пожалела, что не заказала себе рюмочку чего-нибудь крепкого — в образ парижанки она еще не вжилась.

Соседка заказала себе большую чашку шоколада с ликером, а кофе должны были принести чуть позже. Когда она допивала шоколад, сразу оценив его обжигающее блаженное тепло, молодой человек, отложив газету и вежливо улыбнувшись, спросил на прекрасном русском языке:

— Как вам живется в Париже, не скучаете по России, по Москве?

Хотя молодой человек и был сама любезность и вопрос не содержал ничего неприятного, она ощутила, как все похолодело внутри, и она по-женски остро почувствовала надвигающуюся беду. Тут гарсон как раз принес кофе, и Натали получила на какой-то момент передышку, чтобы собраться с мыслями, но ничего оригинального в голову не приходило; неожиданно сковавший ее страх парализовал не только волю, но и все тело, и она, чтобы продлить паузу, попросила официанта принести ей рюмочку коньяку, после чего, повернувшись к соседу за столиком, вместо ответа с улыбкой спросила сама:

— Как вы угадали, что я не француженка? Вы прекрасно говорите по-русски. Вы россиянин, москвич?

— Нет, я американец, из Лос-Анджелеса. Кроме русского, знаю еще французский, английский, итальянский.

— Вы не ответили на главный вопрос, как вы угадали, что я русская? Многие принимают меня за француженку, говорят, что язык у меня неплохой...

— Да, французский у вас неплохой, — согласился Карлен, изучающе разглядывая молодую женщину, — но я почувствовал в нем именно русский акцент. Однако узнал я вас не по акценту. У меня профессия такая — много знать, я охотник за чужими тайнами. — Он уже почувствовал, как соседка внутренне насторожилась, напряглась. Это было почти незаметно, но ведь он был профессионал, а она — вряд ли. — Вас я знаю по Москве, вы представляете для меня интерес, и я намерен задать вам несколько вопросов, — нарочито спокойно говорил Карлен, видя, как смятение, растерянность и даже страх меняют красивое лицо собеседницы. В разведке при допросах или дознании непременно наступает "момент истины", и этот момент не следовало упускать. Чем ошеломительнее атака, тем вероятнее шанс на удачу.

— Любопытно, любопытно, — только и нашлась что сказать с улыбкой Наталья и потянулась к чашечке с кофе, чтобы скрыть смятение, однако жест получился жалким, движения потеряли былую уверенность, и вся она сникла.

Она пожалела, что зашла в "Гранд-отель", потом тут же поняла, что от этого разговора, явно переходящего в допрос, ей было не отвертеться и совсем не случайно этот американец оказался рядом за столом. А молодой человек, словно задавшись целью испортить ей настроение, неторопливо продолжил:

— Мне очень понравилась ваша недавняя свадьба в Москве, в "Пекине". Роскошная, многолюдная, а какие гости! Да и жених ваш человек в определенных кругах известный. Между прочим, вы вместе прекрасно смотритесь. — Он достал из кармана и протянул ей несколько свадебных фотографий. — А тут случайно встречаю вас в Париже и с удивлением узнаю, что у вас и здесь недавно появился муж — мсье Робер, человек тоже небезызвестный. Как тут могут не возникнуть вопросы? Вы не находите?

Наталья впервые видела эти снимки: она в подвенечном платье у "Пекина", рядом с Константином Николаевичем. Выходит, этот молодой человек действительно много знает о ней... Но уже готовая расплакаться или сорваться на крик от надвигающейся истерики, она все-таки взяла себя в руки и спокойно спросила:

— Кто вы? И почему вас интересует моя личная жизнь?

Карлен, как и всякий человек, живущий на Западе, сразу среагировал на этот выпад, на эти слова: "личная жизнь". Это табу, запретная зона, куда заказан вход посторонним. Но он не растерялся, не выпустил инициативу из рук.

— Вы правы, ваши браки — хоть в Москве, хоть в Париже — это, разумеется, ваша личная жизнь, и она меня мало волнует, поверьте, я не моралист. — Он сделал паузу, вертя кофейную чашечку в руках, словно ожидал вопроса, но Наталья молчала. — Меня интересует другое. Вы повсюду рассчитываетесь крупными наличными суммами в долларах, и сегодня в "Эрмесе", и чуть раньше в "Себастьяне". — И он пододвинул к ней журнал, открытый на нужной странице.