Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

Конечно, Карлен Татлян запрограммировал свою жизнь на успех, на ошеломительную карьеру, но то, что он увидел вокруг себя в Москве, внесло сумятицу в его планы, в жизненные ориентиры. Здесь проблемы, даже глобальные, старались решить одним махом или в один присест — такого ни в Америке, ни в Европе он не встречал, да, пожалуй, и не слышал о таком, хотя случайный успех выпадал кому-нибудь и там, но на Западе ни один серьезный человек не ориентируется только на везение или удачу. Сквозь зыбкое марево успеха видится все тот же трудолюбивый и упорный мальчик, начинавший свой путь чистильщиком обуви.

В "армянском" доме на Ямском поле, как быстро окрестили краснокирпичный особняк острые на язык москвичи, на четвертом этаже занимали три квартиры и те ереванские бандиты, с которыми Карлен случайно познакомился в ночном клубе "Метелица". Позже он подружится с этими гангстерами, они и пригласили его впервые в Москве в ночное казино "Трефовый туз", в тот день, когда игорное заведение потерпело крах. Тогда он чуть-чуть не вышел на интересовавшую его тайну, но не повезло: он был уверен, что в казино "Трефовый туз" отыскал бы след фальшивых долларов, именно ради этого он и прибыл в Россию, под крышей "Лос-Анджелес таймс". Но, как говорят русские, нет худа без добра: в казино он встретил щеголя под кличкой Картье. Интуиция подсказывала Карлену: каким-то образом этот тип имел отношение к фальшивым долларам — иначе бы так щедро не сорил ими. Особенно близко Карлен сошелся с двумя армянскими бандитами — Ваганом и Арменом. У первого была кличка Крис, у второго — Абрек, и хотя и тому, и другому тюрьмы пока удалось избежать, но в криминальных кругах Москвы оба пользовались большим авторитетом. Возможно, этому способствовали их былые успехи на европейских и мировых чемпионатах по вольной борьбе, а скорее всего то, что оба по какой-то ветви приходились дальними родственниками легендарному Рафику Сво, и тот успел лично ввести их в криминальный мир столицы.

Карлен, как и всякий американец, считавший себя знатоком престижных марок, и тут получил в России удар по самолюбию, чем был уязвлен до глубины души. Однажды вечером он собирался в какой-то недавно открытый подвальный театр, где обещали премьеру пьесы абсурда. Выйдя из подъезда, Карлен увидел невероятно шикарную машину и рядом с ней — Армена-Абрека. Как кавказец, а теперь еще и как американец, Карлен был неравнодушен к машинам, особенно к дорогим и престижным моделям. Вишнево-перламутровой окраски красавица, возле которой, пижонясь, стоял Армен, была как раз из этой, сводившей с ума породы.

Татляну всегда казалось, что стоит ему на мгновение взглянуть на машину, хотя бы издалека, и он тут же назовет ее модель, страну-изготовителя, основные достоинства. Конечно, он допускал мысль, что может ошибиться в модификации — из-за жесточайшей конкуренции автомобильные фирмы стали шевелиться проворнее, предлагая различные варианты хорошо прижившихся на рынке машин. Японские лимузины, в какие бы одежды ни рядились — а уж их производители напропалую воровали линии дизайна и у европейцев, и у американцев, преломляя их так и сяк в своих невероятных чудо-компьютерах, чтобы не обвинили в плагиате, — он узнавал за версту. Точнее, чуял и откровенно не любил их, как и все остальное японское, — не было в их изделиях, чего ни коснись, души, от всего явно разило конвейером, научно-техническим прогрессом при полном отсутствии тепла человеческих рук. На свои, американские, автомобили Карлен тоже имел нюх, в них, как и у японцев, чувствовалась запрограммированная стандартность, серийность, и они явно уступали европейским образцам в полете фантазии, изыске. Немцы, в последние годы вытеснившие новых соотечественников Карлена с автомобильного Олимпа, конечно, имели свое, немецкое, европейское лицо, потому что включали в понятие "стандарт" не только геометрию, но также и изящество, элегантность. "Немецкие", наверное, не спутал бы с другими никто, особенно серии дорогих марок. На мировом рынке, как и на российском, появились и шведы, но "сааб" и "вольво" больше отличались надежностью и крепостью подвесок для русских дорог, чем привлекательностью и новизной формы, что в основном притягивает к себе внимание молодых бизнесменов.

Однако стоявшая поодаль от подъезда машина не была похожа ни на одну известную модель в мире, более того, Карлен не мог бы определить, откуда она родом, из какой страны, с какого континента, — и эта растерянность повергла его в настоящий шок.