Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 независимости города, о которой я уже слышал от Айвена. Но кроме

 присутствия этой декларации никаких изменений, по крайней мере внешних, в

 пространствах, доступных моему взгляду, я не наблюдал.

 Захотелось поесть, и ноги сами привели меня в то просторное кафе, где

 три раза в день кормились, если не все, то уж наверняка почти все герои,

 отдыхавшие в городе.

 Внутри кафе было непривычно спокойно. Только несколько столиков были

 заняты посетителями, да и то, посетители эти, вопреки уже утвердившейся в

 городе традиции, ели молча, и, казалось, как-то сосредоточенно.

 Я присел за свободный столик и принял позу нетерпеливо ожидающего

 клиента: уперся локтями в полированную поверхность стола и покрутил

 головой, нащупывая взглядом следы официантки.

 Она не заставила себя долго ждать. Но вместо того, чтобы предложить

 мне меню, она опустила на столик поднос и поставила молча передо мной

 тарелку овсянки, два кусочка хлеба и стакан чая.

 Я поднял на нее вопросительный взгляд, но она устояла и только перед

 тем, как развернуться, проговорила тем же глуховатым голосом, которым

 однажды произнесла "слонятина...": "Если бы не объявили ночью о своей

 независимости, то и продукты бы вовремя прислали..."

 Вкус овсянки напомнил мне о моем недавнем прошлом и я, еще не доев

 ее, уже забеспокоился - нынешнее меню пахло приближающейся войной.

 Я поискал среди посетителей кафе знакомые лица, но никого из друзей

 не увидел.

 Вышел на улицу, вспотевший после чая.

 Город был тих и ласков. Он лежал, расслабившись под лучами солнца, на

 относительно пологом спуске. В мареве, испаряемом землей, линии стен и

 крыши домиков теряли правильность и ровность, они пульсировали, дышали,

 тяготясь, возможно, этой влажно соленой жарою.

 Этот город за пару минут успокоил мои нервы лучше валерьянки и я,

 поначалу медленно, а потом все свободнее и раскованнее зашагал назад, к

 своей гостинице с надеждой встретить там Айвена или Вацлава и разузнать у

 них, что происходит.

 В гостинице было безлюдно. Деревянный пол коридора потрескивал под

 моими ногами, и из-за того, что кроме своих шагов я ничего не слышал, на

 душе снова стало немного тревожно.

 В моих дверях торчала записка и, взяв ее, я заметил, что пальцы мои