Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 чист. Мне тоже захотелось поесть и я покинул набережную.

 В кафе мне повезло - я сел за один столик с Вацлавом. Собственно, мы

 были одними из первых посетителей и поэтому могли рассчитывать на самую

 свежую еду.

 Кусок мяса, довольно большой, политый зеленоватым мятным соусом,

 занимал больше половины широкой тарелки. Я уже не буду говорить подробно о

 гарнире, чтобы не приняли меня за француза. Но я видел, как Вацлав

 посмотрел на свою, точно такую же порцию. Клянусь, что и его глаза

 блеснули.

 Разворачиваясь, официантка сладко проговорила: "Слонятина..."

 Потом она поднесла нам еще кусочки лимона и черничный напиток.

 - Ты знаешь, Казмо, кажется, согласился! - сообщил радостным голосом

 Вацлав, покончив со своим куском слонятины.

 - Да?! - сыграл я удивление, не желая расстраивать друга тем, что

 новость эта мне знакома.

 - Ага! - подтвердил Вацлав.

 Потом подвинул к себе чашечку кофе с медом и пригубил.

 - И когда он вступит в должность?! - поинтересовался я.

 - Ну, это не совсем просто... - Вацлав облизал губы. - Во всяком

 случае сегодня или завтра Айвен сообщит всем нам дату...

 Я добрался до своей чашечки кофе и воспользовался ею, как поводом

 продержать недолгую паузу в разговоре, обдумывая свою ситуацию с

 написанием гимна.

 И тут совершенно некстати Вацлав спросил:

 - А как там у тебя с гимном?!

 Мне ничего не оставалось, кроме как сказать:

 - Плохо...

 - Почему? - искренне удивился Вацлав. - Ведь гимн - это просто песня!

 Я, допив кофе, принялся объяснять ему природу всех трудностей,

 которые усложняли работу над гимном, а вместе с этой работой усложняли мою

 жизнь.

 - Но послушай, - кивая, произнес Вацлав. - Если так трудно, то просто

 поищи что-нибудь из уже написанного. Ведь полно случаев, когда гимном

 становится какая-нибудь древняя песня...

 Эта идея мне понравилась. Я сразу же попытался вспомнить что-нибудь

 из песен, но в этот момент к нашему столику подошел парень, про которого я

 знал лишь то, что он - венгр, и, нагнувшись к уху Вацлава, что-то

 прошептал. Потом отошел.

 - В три часа собираемся в кафе у Ирины, - сказал мне Вацлав, отвечая

 на мой вопросительный взгляд. - Будет серьезный разговор.

 Новость о серьезном разговоре меня поразила меньше, чем то, как он

 назвал это кафе. "У Ирины"?! Я-то думал, что только мне известно ее имя,