Алексей Недлинский - Поселение

Потом уже расползлось на все подобное: поезда, самолеты. В метро тоже: от станции до станции - полутруп. (В Москве полегче: там перегоны короткие.) Да и комнату - если снаружи ее запереть - не могу переносить. Словом, любое, откуда по своей воле нельзя выйти когда угодно. А если на туловище распространится? Жду с ужасом. Оно ведь тоже - вроде комнаты. Или самолета. Срочно пора йогу практиковать - одно и мешает: то рифмы, то мемуары. Впрочем, не это ли и спасает?

Дохожу до площадок, Геша уже в будке сидит, мастерит флюгер. Тоже невроз у парня: не может без дела, руки должны быть заняты.

- Как тебе, Леня? - показывает пропеллер на вертушке. - Я петушка хотел, потом доехал: стремак - петух на будке.

- Подумаешь. Кто чего скажет.

- Да не скажут - самому смешно просто.

Приладил над дверью.

- А не взлетим, Геш? Побег припаяют.

- Нет, не получится. Балласта много.

Меня, что ли, имел в виду?

XXXVIII

Устал от вечного зуда в голове. Нет, не завшивел (волосяной и не было на поселке

- хитрые твари: что толку заводиться, если персонажа бреют чуть не каждый месяц?

Бельевая - это да, на чужую шконку присядешь - не оберешься потом), внутри зудение. Мозг все какие-то иксы вычисляет. Никто не плотит за это - так он на общественных началах, деятель неуемный. Потому особо люблю минуты, когда хмурый смысл отлучится ненадолго - и сердце шалит, захлебывается от радостной бесцельности существования... А лучше бы - вовсе не заводился. Как бы наладиться потверже - чтоб ничего впереди, никакой перспективы? Не дано, увы. Все равно конец срока маячит - вот и ждешь, дни считаешь. А потом оказывается: дни, которые зачеркивал с таким кайфом, - и были самые благодатные. Ну, зато теперь занятие - реставрировать, крестики стирать.

26 августа справил я день рождения. Игорек мне боты подарил, а Гарик, в Красновишерск на днях катавшийся, вышустрил там где-то рекламный плакат фильма "Хорошо сидим!" (Да, шел такой фильм, только третьим экраном почему-то - в Питере не показывали.) Три ханурика изображены в крокодильской манере и поверх - название. Я прикнопил над шконкой - весь барак на экскурсию пришел. На следующий день Донос оторвал, конечно.

Эх, потому и ждешь звонка - ради этих картин лелеемых: трясет меня с утра, гаденыш, шизняком грозит - медленно, сонно одеяло приподнимаю (надеюсь, не подведет фитюлька, напружена будет, как обычно): "Поцелуй тогда встану". И жестом - куда поцеловать, если не поймет сразу.

Не сбылось, не хочу выдумывать. Не Донос дежурил в день моего освобождения, да и, честно сказать, последние недели даже он меня не будил.

А 27 августа - потому и запомнил, что после дня рождения сразу - нашли Юрка Воронина. Вернее, сам нашелся: всплыл и прибился к бережку, где-то за Арефой, вниз по Вишере.

По наколкам идентифицировали, лица там не было практически - снесено дробью в упор. После формальностей этапники закопали на серебрянском погосте - хорошее, кстати, место: березки, тихо, сухо.

Повязали по этому делу Володьку Ленусиного. До нас дошло, что и не отпирался парень, вроде как ждал только случая признать вину. Самому сдаваться глупо, конечно, но и жить с этим - тяжело, понимаю.

Володька! Если б знал я заранее, что так обернется - я б тебя главным героем сделал. Теперь-то поздно уже, не с начала же начинать.

Впрочем, поскольку я не в курсе, по пьяне ты пальнул или в трезвом уме - слегка тускнеет мой интерес. (Если по пьяне - то совсем не интересно.) Но вот с кем ты трупешник в Вишеру сплавлял - за это бы дорого дал, чтоб выяснить. Одному неподсильно, без транспорта не обошлось. Собянин, что ли, посодействовал? А Ленуся? Она-то как здесь, каким боком? Кроме Володьки, никого даже на допросы почти не дергали. Так, по разу Ленусю да соседей - это мне потом Серега Перчаткин рассказывал, когда я к нему зашел после откидки. Странно немного - убийство все-таки, хоть и зэка. Значит, по Володькиной версии - без подельников, без свидетелей, всех отмазал. Ну, и молодец. Семеру на уши повесили - убийство на почве ревности, легкая статья, по одной трети на химию идет. Не то что моя ни амнистий, ни льгот, кроме поселка. Надо, ребята, сначала кодекс изучать, потом за дело браться. А то вот задним умом только и крепчаем. Правда, двухстволки у меня все равно под рукой не было. Теперь имею, после бати осталась, зато жены нет и хахалей, соответственно, - не в кого стрельнуть. Ну, еще не вечер, пусть лежит пока на антресолях, дозревает.

В начале сентября Гарика перевели на Сыпучи - другое поселение, поглуше, километров сорок от нас. Письмишко от него получил вскоре - хвалил очень сыпучевский лес, такие дубаны, дескать, в Серебрянке и не снились.