Владимир Колычев - Прощу, когда умрешь

– А что, могу и не выйти?

– Зона – это не детский сад, здесь всякое случается... Но я могу обеспечить тебе защиту. И даже беззаботную жизнь... У тебя девушка есть?

– При чем здесь это?

Девушка у Тимофея была. Настя не отреклась от него, сказала, что будет его ждать. Мысль об этом приятно грела душу, но сейчас, напротив, обожгла сознание. Что, если Берушин придумал какую-то пакость в своем стремлении узнать, куда делись украденные деньги? Что, если Настя может пострадать?

– Ну, я мог бы устроить долгосрочное свидание, хотя она тебе и не жена...

– Кто не жена?

– Твоя подруга.

– Нет у меня подруги.

– Значит, невеста.

– И невесты нет.

– Что-то темнишь ты, Феоктистов... Темнишь. Не к добру это...

– Ничего я про деньги не знаю. И знать не хочу. И не надо у меня тут это выпытывать. С Шаповаловым разбирайтесь, а я не при делах...

– Молчит Шаповалов. И так с ним, и этак, а он молчит... А ты бы мог узнать.

– Не буду я узнавать. Не нужны мне проблемы.

– Ты что, парень, ничего не понял? Ты уже в проблеме... Пойми, в этих деньгах заинтересованы многие. И я тебе по секрету скажу, к нам уже поступила заявка на Шаповалова. Не скажу от кого, но поступила. И мы будем его разрабатывать. Причем всеми возможными способами... Не надо было тебе связываться с ним. А ты связался. Теперь ты тоже под прицелом...

– Но я ничего не знаю.

– Скорее всего, так и есть. Даже не скорее, а точно. Ты еще не очень близко сошелся с Шаповаловым. Но у тебя еще все впереди, Феоктистов. Так что дерзай. Выпытывай, вынюхивай, дерзай.

– Но я не хочу. Не нужно мне это...

– Врешь! – усмехнулся майор. – Тебе это уже нужно. И мне нужно. Четыре миллиона – это даже не деньги, это целая вселенная возможностей... И мы бы могли поделить эту вселенную. Напополам... Ты думаешь, мне охота отрабатывать чьи-то указания? Нет. И если я узнаю про деньги, я никому ничего не скажу. Я их себе присвою. Потому что я не дурак. И ты не будь дураком. Узнай про деньги, и они станут твоими. Наполовину. Потому что вторую половину ты отдашь мне. За содействие. Я создам тебе все условия, и условно-досрочное освобождение на второй половине срока организую, через полтора года выйдешь. Заберешь свои два миллиона, и будет тебе счастье...

– А если я не узнаю про деньги?

– Должен узнать, – с угрозой сказал Берушин. – Или ты узнаешь и получаешь половину, или выходишь отсюда вперед ногами... Ты попал в очень сложную ситуацию, парень, но я предлагаю тебе реальный выход из нее. Так что действуй.

– Я ничего вам не обещаю. Но если вдруг...

Тимофей понимал, что не видать ему денег, если он вдруг про них узнает. Берушин может сдать их заказчику или присвоить себе, но ему точно ничего не достанется. Да и не нужны ему чужие деньги. Ему бы из этой ситуации выкрутиться...

Шаповалова он нашел в фанерном кабинете. Тот и печку раскочегарил, и даже чай умудрился приготовить, правда, без сахара. Только радость его по этому поводу казалась какой-то поверхностной, а в глубине взгляда просматривалось напряжение.

– Кум тебя вызывал? – с нервной вибрацией в голосе спросил он.

– Кум, – пристально посмотрел на мужика Тимофей.

– И что?

– Постанову я получил. Или я узна́ю, где ты спрятал деньги, или не выйду отсюда живым.

– Ты-то здесь при чем?

– Зачем ты ко мне сюда напросился?

– Э-э, я не напрашивался...

– А в глаз?

– Ну, с тобой спокойней...

– А мне с тобой беда. Я с тобой в историю вляпался. И теперь меня в покое не оставят. Или я узнаю, где деньги, или не доживу до звонка.

– Но я не знаю, где деньги!

– Да, но тебе никто не верит.

– Хорошо! Допустим, я знаю, где они. Почему я должен рассказывать тебе о них?

– Берушин считает, что должен.

– У Берушина свои тараканы в голове. А ты сам что думаешь?

– Я думаю, что ты не должен мне ничего говорить.

– Ну, вот видишь!

– И не скажешь.

– Не скажу. Потому что не знаю.

– Мне все равно, знаешь ты или не знаешь. Мне твои деньги не нужны. Так же как и твои проблемы. Потому я воспользуюсь третьим выходом из ситуации. Пока не поздно.

– Что не поздно?

– Убить тебя. Прямо сейчас. Пока ты еще не успел мне ничего рассказать.

Какое-то время Шаповалов смотрел на Тимофея не в силах что-либо вымолвить. Наконец выдавил:

– Ты это серьезно?

– Я хочу жить. Я хочу выйти на свободу. Я хочу вернуться домой, где меня ждут. И ради этого я готов на все.

– Но ты не сможешь!

– Смогу. Я сейчас пойду к установке, а ты останешься здесь. Печка уже догорает, угли выделяют углекислый газ, ты ляжешь спать и не проснешься. Угоришь вместе со своей тайной.