Дмитрий Герасимов - Если небо молчит

– Как поживают родственнички? – Мать встретила ее на пороге, поигрывая в руке полотенцем. – Надеюсь, все хуже и хуже.

– Ну зачем ты так? – укоризненно покачала головой Маргарита. – Они нам ничего плохого не сделали.

Нонна Карловна посторонилась, пропуская дочь в дом. На ней был нарядный передник, вязаная розовая кофточка и смешные фланелевые шаровары, делающие ее похожей на кухарку из восточной сказки.

– Прям уж не сделали, – проворчала женщина и закинула полотенце на плечо. – Весь их род мелкопакостный из одной глины слеплен!

– Мамочка! – Антошка выскочил из комнаты, размахивая над головой альбомом. – Я ждал тебя! Ты порисуешь со мной?

– Обязательно, – пообещала Маргарита. – Вот только переоденусь, поужинаю и сразу сядем с тобой рисовать, малыш.

– Чур, мои фломастеры – синий, красный и черный! – хитро прищурился мальчуган. – Договорились, мама?

– Договорились, – кивнула та. – Я буду рисовать небо, солнышко и лес, поэтому мои – голубой, желтый и зеленый. – Она повернулась к матери: – Если ты под мелкопакостным подразумеваешь Максима, то он, мама, слеплен из иной глины, нежели его родители.

– Вот как? – удивилась Нонна Карловна. – Из иной, значит? А от кого же тогда твой физик потасканный свою гнильцу унаследовал, как не от мамаши с папашей? – Она безнадежно махнула рукой. – Впрочем, у тебя все – хорошие. Все – расчудесные.

Маргарита скинула туфли и направилась в ванную комнату.

– Я и вправду не держу ни на кого зла, – донесся оттуда ее голос. – Ни на Максима, ни тем более на его стариков. Но, представь себе, я сегодня услышала от них ошеломляющую новость.

– Ничего нового, кроме того, что их сыночек – полное дерьмо, они сообщить не могут, – заявила Нонна Карловна. – Да и это ни для кого не новость, кроме них самих. – Она сняла с плеча полотенце и протянула вышедшей из ванной дочери. – Всем давно известно, что твой Максим – конченый негодяй.

– Однако мало кому известно, – сказала Маргарита, – что он – не родной сын Танкованов.

– Что? – Мать вытаращила глаза. – Как это – не родной?

– Я сама была ошарашена, только виду не подала. Танкованы уверены, что в городе это ни для кого не секрет. Даже Максим в курсе, оказывается.

– Они что, его под забором нашли? – насмешливо предположила Нонна Карловна. – Я бы не удивилась.

– Они взяли его из дома малютки крошечным младенцем в восемьдесят пятом году.

– И кто же его настоящие родители? – полюбопытствовала мать.

– Никто не знает. – Маргарита пожала плечами. – Однако недавно приезжал человек из Москвы и устанавливал факт усыновления. Вероятно, он как-то связан с родителями Максима. – Она опустила глаза. Матери совсем не обязательно знать, что москвич уже мертв, а в его смерти подозревают как раз того, чьим рождением и усыновлением он интересовался.

– Ну, теперь все на своих местах! – Нонна Карловна злорадно потерла руки. – Вот тебе и гены! Вот тебе и привычка бросать своих детей на произвол судьбы! Подонки рождаются от подонков.

– Мы же ничего не знаем про этих людей, – укоризненно заметила Маргарита. – Как можно так, заочно, их в чем-то обвинять?

– Зато мы знаем твоего прощелыгу! – парировала мать. – Яблоко от яблони, как говорится…

За ужином, приготовленным на скорую руку, Нонна Карловна вдруг вспомнила:

– Сегодня с утра возле нашего дома крутился этот ненормальный… как его?.. Антиох!

– Да, я знаю, – кивнула Маргарита, поливая кетчупом сваренные сардельки.

– А ты знаешь, что он расцарапал нашу дверь? – Мать хлопнула ладонью по столу. – Паршивец! Сам денег не зарабатывает и другим ущерб наносит!

Маргарита повертела в руках вилку и неохотно сообщила:

– Мам, на нашей двери кто-то нарисовал «пса»!

Нонна Карловна чуть не поперхнулась.

– Что ты сказала?!

– Я говорю: нам оставили метку. Худого зубастого пса намалевали неотмываемой краской. Видно, кто-то неудачно пошутил… Вот Антиох и пытался соскоблить рисунок. Помочь хотел…

Мать была потрясена. Только утром она читала дочери вслух очередную статью про зверства неуловимой банды, ужасалась подробностям, насмехалась над милицией и администрацией городка, но даже предположить не могла, что убийцы окажутся так близко. Буквально за порогом их «чертовой избушки».

– Ты не ошибаешься? – хрипло спросила она. – Может, тебе просто померещилось с перепугу?

Маргарита замотала головой.

– Не померещилось. Только теперь, когда Антиох уничтожил улики, ничего никому не докажешь… Сашка Корж тоже считает, что я все выдумываю.