Дмитрий Герасимов - Если небо молчит

Маргарита не спеша прошла вниз по улице несколько десятков метров и остановилась возле невысокого бетонного заборчика, опоясывающего грязно-белую громаду УЮТа.

Через пять минут, взвизгнув протекторами на повороте, к гостинице подкатила «Ауди» Коржа.

– Спасибо, что пришла, – кивнул он, вылезая из машины. – Долго ждешь?

Маргарита пожала плечами:

– Несколько минут.

Сашка был одет в светло-синие джинсы и легкий, в серую клетку, джемпер с небольшим вырезом на груди, в котором поблескивала массивная золотая цепочка.

Он протянул ей руку для приветствия. Маргарита машинально опустила глаза и похолодела: указательный палец Коржа был плотно забинтован и смахивал на созревший кокон.

– Что у тебя с рукой? – беззаботно спросила она. – Бандитская пуля?

– Ах, это… – Сашка убрал руку в карман. – Сегодня утром возился с мотоциклом, натягивал тросик сцепления и поранился. Чепуха. Плевая царапина.

– А забинтовал так, словно до кости разодрано, – заметила Маргарита.

– Говорю же – ерунда. – Корж поморщился. – Не стоит внимания. – Он потянулся к звонку на железной, местами поржавевшей калитке. – Давай нанесем визит гостиничным магнатам.

– Подожди! – Маргарита ухватила его за рукав. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

Корж удивленно опустил руку.

– Что еще? Ты передумала насчет Свирского? Он тебе померещился?

– Мне звонили утром из милиции, – сообщила Маргарита то, о чем Сашка и так знал. – Я полагала, началось расследование преступления. Но потом выяснила, что никто ничего не расследует и никого не ищет. В больнице произошло убийство, а твои оперативники заполнили кучу ненужных бумаг и убрались подобру-поздорову.

– Глупая, – усмехнулся Корж. – Это их работа, понимаешь? Отписаться для галочки. Заполнят бумажки, соберут объяснения, и на этом – все. Поверь: в смерти пациента, скончавшегося в палате интенсивной терапии, очень трудно найти состав преступления. Никакой доказухи. Даже косвенных улик нет. Ни один следак за такое дело не возьмется. А если и возьмется, до суда не дотащит. Любой адвокат принесет ему десять авторитетных заключений различных экспертов, что этот ваш аппарат искусственного дыхания мог спокойно отключиться сам.

– Но ведь его все-таки кто-то отключил, Саша, – тихо возразила Маргарита.

– Сомневаюсь.

– Тебе просто хочется верить, что преступления не было, правда?

– Мне хочется верить, что у моей… – Корж запнулся, подыскивая правильное слово, – …хорошей знакомой отныне не будет проблем на работе.

– Ты считаешь, что решил их? – возмутилась девушка. – Тем, что накричал на заведующую? Тем, что подыскал мне опекуна?

Сашка криво улыбнулся:

– Уже раскудахтались, эскулапы? То-то. Теперь будут знать, что ты под надежной защитой. – Он взял ее за локоть. – Пойми, Марго, если у тебя есть недруги или завистники на работе, они отныне десять раз подумают, прежде чем причинить тебе зло.

– Мне – возможно, – кивнула она. – Хоть и сильно сомневаюсь. А – другим?

– На других мне наплевать! – отрезал Корж.

– Среди моих, как ты говоришь, недругов, один как минимум – убийца, – заметила Маргарита. – Меня он запер в процедурной, а другого человека – Струковского – лишил жизни…

– На колу – мочало, – Сашка страдальчески закатил глаза, – начинаем сказку сначала.

– Он разбил мою фотографию, – продолжала девушка, – а другому человеку… – Она на мгновение замерла, словно осененная внезапной догадкой. – Саша! Я уверена, что и Битюцкий умер не своей смертью!

– Битюцкий? – Корж заморгал, наморщив лоб. – Это твой старичок-спаситель?.. Скончался прошлым вечером в ПИТе от острой коронарной недостаточности. Какие проблемы?

– Помнишь, я говорила тебе: он заранее знал, что его хотят убить! Он видел преступника в лицо и за это поплатился. Уверена, с ним расправились так же, как и со Струковским! Второе убийство, Саша!

– Знаешь, – хмыкнул тот, – а с тобой не соскучишься.

– Очень странные совпадения, – настаивала Маргарита. – Надо тщательнейшим образом все проверить!

– Ты не слишком злоупотребляешь детективами, Марго? – Он сокрушенно покачал головой. – Слишком много всего для одной больницы, пусть даже районной. Сдается мне, будет нелишним выбросить к чертовой матери всю Устинову из твоей библиотеки и запретить тебе смотреть на ночь канал НТВ.

– Возможно, ты прав, – с горькой усмешкой согласилась она. – И запертая дверь, и отключенный аппарат, и разбитая фотография – всего лишь плод больного воображения… Но нарисованный «пес» на моей двери – вполне осязаем.