Екатерина Островская - Мотылек атакующий

– Как отдохнул?

– Какой отдых? – удивился Мышкин. – Три дня всего на службе не был.

Но Жаворонков не слушал. Просто задал вопрос из вежливости и умчался.

Возле кабинета стояла невысокая женщина лет пятидесяти. Она прижимала к груди дамскую сумочку из лакированного кожзаменителя. Мышкин открыл ключом дверь и, перед тем как войти внутрь, спросил:

– Вы ко мне?

– К вам, – вздохнула женщина и попыталась протиснуться в кабинет.

Но следователь стоял на пороге и не пропускал.

– Простите, а вы по какому вопросу? – поинтересовался Мышкин.

– Моя фамилия Халилова. Я мать…

– Я понял. Только ко мне-то зачем? Следствие закончено, теперь ждите суда. Ваш сын обвиняется в распространении героина. Взяли его на контрольной закупке. В квартире обнаружено более сорока расфасованных доз…

– Я просто, – прошептала женщина, – по-человечески хотела…

– А я не человек, – хмыкнул Мышкин, – я следователь. Ко мне ходить не надо, и в гости меня приглашать тоже не советую.

Он вошел в кабинет, Халилова просочилась за ним.

– Мне сказали, что только вы…

– Ничем не могу помочь.

– Мой сын такой хороший мальчик был. Мы беженцы, нам тяжело.

– Мне тоже тяжело, – парировал Мышкин, – но я наркотиками не торгую. И потом, откуда вы бежали? Насколько помню, прежде жили в Кисловодске, где ваш муж держал ресторан. Муж умер, ресторан вы продали, приехали сюда, и за семь лет ни дня не работали ни вы, ни ваш сын…

– Помогите мальчику, – начала умолять Халилова.

Она открыла лакированную сумочку, достала из нее что-то и положила на стол перед Мышкиным. Оказалось – пачку пятидесятидолларовых банкнот.

– Считаю до трех, – сказал Мышкин – чтобы вы успели убрать это и покинуть мой кабинет….

– Он такой хороший, вы бы знали, – снова начала ныть Халилова.

– Раз, – произнес Мышкин. И продолжил: – Статья двести девяносто первая УК РФ: дача взятки должностному лицу за совершение им заведомо незаконных действий наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей…

– Только вы можете помочь, – хныкала Халилова.

– Два, – продолжил отчет Мышкин. – Или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок до восьми лет. Сейчас я говорю «три», вызываю понятых, и мы составляем…

– Хорошо, – спокойно произнесла Халилова, забирая деньги. – Но вам же хуже будет.

Дверь кабинета приотворилась, и в щель заглянул майор Барсуков. Он посмотрел на Халилову, на Мышкина, а потом шепнул:

– Начальство всех собирает. Срочно.

– Я сейчас, только гражданку провожу.

Но Барсуков поманил его рукой.

– Иди сюда, что скажу. Тебя касается.

Халилова продолжала сидеть.

– Не мешайте работать! – сказал ей следователь.

Халилова поднялась, и Мышкин подошел к Барсукову.

– Давай в коридор выйдем, – предложил майор.

– Говори здесь.

Барсуков выглянул в коридор, затем пальцем поманил Мышкина и шепнул ему в ухо:

– Ситуация следующая: в субботу намечается небольшой сабантуйчик. С каждого, кто придет, по пятихатке.

– Я подумаю, – пообещал Мышкин, обернулся к Халиловой, которая отпрянула от стола и сказал ей:

– Идите.

Следователь остался один, опустился за стол и подумал, что зря, вероятно, мотался в Москву. Его выслушали, конечно, даже просмотрели привезенные им документы. Но принимать их отказались. Заявление он все же написал и получил талон-уведомление о том, что заявление принято, но по тому, как с ним общался сотрудник Генеральной прокуратуры, Мышкин понял, его старания бессмысленны. Скорее всего, ему пришлют отписку, что заявление отправлено для проверки в городскую прокуратуру по месту работы прокурора Порываева.

Открылась дверь, и в кабинет вошли двое мужчин. Они быстрым шагом приблизились к столу и достали из кармана удостоверения.

– Майор Скорин, управление собственной безопасности, – представился один.

– Капитан Лущенко, – назвал себя другой.

– Не скажу, что рад… – начал было Мышкин.

Но его не слушали.

– Оставайтесь на месте! – приказал майор. – И попрошу без резких движений.

А капитан крикнул в открытую дверь:

– Попрошу понятых.

В кабинет вошли еще двое мужчин. Один в синей куртке с надписью «Профсервис № 1», а второй – растерянный старик, которого, видимо, просто зацепили для такого дела в коридоре отдела. А уж после него вошла с непроницаемым лицом Халилова. Еще просунулась голова майора Барсукова, но тут же исчезла.