Мария Брикер - Горькая дольче вита

– Натали, беда случилась. Кажется, я убила Егора, – прошептала она в трубку, назвала свои координаты и потеряла сознание.

В спальне рыдала Натали, Карамзин ее утешал. Александр курил на балконе, выкуривал сигарету, тушил, закуривал новую – так продолжалось уже несколько часов.

На яхту друзья Егора приехали втроем, нашли Настю на палубе в полубессознательном состоянии, привели в чувство, выяснили, что случилось, вызвали спасателей и полицию. Через пару часов все перебрались в отель ждать возвращения Егора в гостиничном номере.

– Мадам, рано паниковать. Тело не найдено, мадам. Значит, есть надежда, – на плохом русском бодро утешал ее пожилой полицейский, а потом вздыхал с сочувствием. – Молодожены. Первая брачная ночь. Ай-ай-ай… Ай-ай-ай…

Настя тупо кивала. Егор отличный пловец, он мог выплыть. Вчера ведь выплыл после удара веслом. А не вернулся, потому что сил не было. «Отлежится сейчас где-нибудь на берегу, придет в себя и вернется в отель – живой», – надеялась она, смотрела на часы, прислушивалась к шагам за дверью.

Спасательная операция длилась уже пять часов, катера и вертолет прочесывали морскую акваторию в месте, где предположительно произошла трагедия, – вестей о Егоре по-прежнему не было. С каждым часом надежда таяла, но Настя упрямо продолжала верить.

Весть о трагедии во время романтического ночного путешествия молодоженов на яхте расползлась по отелю мгновенно. В номер периодически заглядывали постояльцы и персонал, выражали сочувствие, предлагали помощь, с любопытством разглядывая Настю.

Под вечер явился корреспондент местной газеты. Карамзин выгнал его взашей, всех остальных он тоже отправлял лесом. Странно, что вездесущая Соня не явилась разузнать подробности. Вероятно, отсыпалась после вчерашнего или весть пока не докатилась до ее любопытных ушей.

Матери Егора общим голосованием решили пока не сообщать о происшествии. Насте даже представить было страшно, что случится с женщиной, когда она узнает о трагедии. О том же самом думала Натали, потому что звонить Алле Григорьевне предстояло ей.

Стемнело, полицейский виновато сообщил, что спасательную операцию временно прекращают до утра, откланялся и уехал. Друзья Егора уходить не торопились, остались в номере.

Ночь прошла в диком напряжении. Настя не спала, молилась, чтобы Егор выжил, лишь изредка проваливаясь в липкую дрему, тягостную и тревожную.

С утра возобновили поиски, но никаких новостей по-прежнему не было. Натали к полудню сломалась и уснула на софе в гостиной. Карамзин ее опекал, сидел рядом в каком-то оцепенении и смотрел перед собой стеклянными глазами. Александр слонялся из угла в угол, как загнанный зверь, ронял стулья и ругался матом.

Настя смотрела на их напряженные, взволнованные лица и поражалась лицемерию. Кто-то из них троих сейчас в душе радуется гибели Егора, изображая страдания и переживания. Кто? Карамзин, Александр, Натали? Натали любит Егора. Карамзин любит Натали. Натали явно не могла желать смерти любимому человеку. Или, напротив, могла? Ревность тоже отличный мотив. Хотя какая, на фиг, ревность, если Ханна умерла, а Настя – всего лишь нанятая актриса.

Зато отличный мотив у Карамзина. Нет Егора – нет соперника. Натали поплачет, забудет свою любовь и бросится Карамзину в объятия. Процесс уже идет, она рыдает на груди доброго доктора, а он ее утешает.

Про Александра Настя ничего не знала, кроме того, что он мерзкий человек и придумал эту затею, втянув в авантюру всех остальных. «Генератор идей», так называл его Егор. Значит, вполне мог сгенерировать еще одну идею. Под шумок избавиться от друга. Мотив? Егор был очень обеспеченным человеком, а дядя Саша при первой их встрече заявил, что обычно должен всем. Значит, вполне мог занять у друга деньги и не захотел отдавать долги.

Жаль, что она не успела расспросить Егора о друзьях. Было бы у нее больше информации, возможно, она поняла бы, кто заказчик.

Ближе к вечеру объявился полицейский, сообщил, что спасательную операцию решено прекратить, так как шансы, что Егор выжил, равны нулю. Информацию они восприняли без истерик, смиренно, измотанные ожиданием, уставшие – все к тому моменту были готовы к самому страшному.

Настя заперлась в спальне и рухнула на кровать. Слезы катились из глаз. Сердце словно опустело, в душе остались только горечь и невыносимая тоска.

– Не может этого быть. Не может этого быть. Не может этого быть, – шептала она, вытирая слезы. Она знала Егора всего три дня, но испытала за это время столько эмоций, такой накал страсти, который за жизнь не пережила. Сердце с самого начала тянулось к нему, невзирая на препятствия, которые постоянно выстраивались на пути.