Джон Харт - Король лжи

Я вопросительно посмотрел на свою сестру.

– Ты знаешь? – спросил я.

– Ты начал тот день мальчиком, Ворк, маленьким мальчиком Эзры – его отражением, не больше того. Тем, на кого он мог смотреть свысока, на кого мог указать с гордостью и сказать: «Это мой сын. Это мой мальчик». Но ты вышел из того туннеля мужчиной, героем – человеком, которым все восхищались, и он не мог смириться с этим. Ты был в центре внимания, и он возненавидел тебя с такой силой, что мог превратить в прах. Ему хотелось подавить тебя так, чтобы ты никогда не посмел превзойти его снова, как это случилось сейчас. Вот когда все изменилось.

– Я не уверен, Джин.

– Как ты полагаешь, много ли взрослых мужчин спустилось бы туда в одиночку? Не много, это я могу сказать точно, и, конечно, не наш отец. Я видела его лицо, когда вас вывели и толпа начала вас приветствовать.

– Нас приветствовали? – удивился я.

– Разумеется, люди ликовали.

– Я не помню этого, – сказал я, и это было действительно так. Я помнил презрительные взгляды, насмешки и указывающие пальцы. Я помнил Эзру пьяным и то, как он сказал матери, что я просто придурок. «Никакой он не гребаный герой», – вот что он сказал.

– Ванесса Столен, вероятно, умерла бы в тот день, изнасилованная в пятнадцать лет. Сколько двенадцатилетних мальчиков спасли кому-нибудь жизнь? Сколько взрослых мужчин? Это редкость, и тут требуется храбрость. Только наш отец мог отрицать это, и то, что он делал, он делал специально.

Ее слова убивали меня. Никаким героем я не был. Отец был прав.

Но то, что моя сестра сказала затем, пробилось сквозь туман моего сознания, заполнив его.

– Эзра взял тебя в свое дело, чтобы держать под собой, контролировать тебя.

– Что?

– Ты не создан быть адвокатом, Ворк. Ты сильный, как черт, и умный, без сомнения, но ты – мечтатель. У тебя большое сердце. Никто не знал этого лучше, чем Эзра. Он знал, что ты никогда не смог бы стать таким головорезом, как он, и никогда не будешь прежде всего заботиться о деньгах. Это подразумевало, что ты никогда не преуспел бы в адвокатуре, как он. Удерживая тебя рядом, он оставался в безопасности: ты никогда не поднялся бы до его уровня. – Она сделала паузу и наклонилась ко мне. – Никакой угрозы для него.

– Ты действительно веришь в это? – спросил я.

– Поверь и ты мне.

– Несмотря ни на что, я все еще в долгу у тебя.

– Ты просто не понял ничего. Отец обращался с тобой хуже, чем со мной. Я была женщиной и поэтому не представляла для него большой ценности. Но отношение к тебе было личностным. Он вел кампанию против тебя, Ворк. Он пошел на тебя войной, и никто не поступил бы так, как наш отец. Хорошей или плохой, но он был силой. – Она снова засмеялась – в ее смехе были ожесточение и беспокойство. – Ты говоришь, что должен был защитить меня от него. Господи, Ворк, у тебя никогда не было на это шанса.

– Возможно, – согласился я. – Мне надо подумать об этом.

– Что ты и делаешь, – заметила она. – Отец мертв. Не позволяй ему тащить тебя за собой.

Внезапно я почувствовал, что утомлен и не могу продолжать говорить об Эзре. Вероятно, потребуются годы, чтобы разобраться в том беспорядке, какой он устроил в моей голове, но кровавая бойня, кажется, уже заканчивалась. И, возможно, Джин была права. Вполне вероятно, мне нужен перерыв. Мне было только двенадцать, когда все случилось.

– Я буду тосковать по тебе, Джин.

Она встала и положила руку мне на плечо.

– Ты собирался отправиться в тюрьму из-за меня, Ворк. Это означает, что ты очень хороший человек. Лучше любого другого, кого я когда-либо знала. Не забывай об этом, когда тебя потянет вниз.

– Я люблю тебя, Джин.

– И я люблю тебя, – ответила она. – Именно такой и должна быть семья. – Она прошла через комнату и остановилась у двери. Открыла ее и оглянулась. – Я позвоню тебе, как только мы доберемся до места.

Потом она вышла, и, когда закрывалась дверь, я увидел рядом с ней Алекс Она обняла мою сестру и повела ее вниз. Я наблюдал за ними и в последнюю секунду увидел как Джин заплакала; но это были хорошие слезы. Я почувствовал себя уютно.

На следующий день, когда я упаковывал свои вещи, в двери моей палаты появился Макс. Он выглядел точно так же.

– Ты хочешь забрать свою собаку назад? – спросил он без предисловий.

– Да, – сказал я.

– Проклятье! – воскликнул он. Я слушал его высокий голос – Ты приходишь ко мне» когда хочешь, оставляешь пса, а теперь забираешь его. Возможно, я позволю ему уйти, а возможно, и нет, но независимо от этого мы выпьем пива.