Галина Зарудная: Яд иллюзий

Но позже вышло еще забавнее. Я поймала его у нас на даче, в тот момент, когда он крал твои фотографии, дорогая, и личные вещи. Мне только стоило сдать его в милицию – и ему крышка! Ведь это же взлом. А он – детдомовский. Звучит, почти как приговор. Но он стал умолять меня, что готов на все, лишь бы я этого не делала… И все это время оставался передо мной в долгу. Пришло время, и этот долг он полностью возместил. Даже больше того, все эти годы он продолжал тобою бредить, Анечка, стоило только дать ему надежду, что ты можешь стать его женой – и он был готов на что угодно. Но черта с два я ему это позволю! Он не достоин моей дочери. Как и тот паяц, что посмел распоряжаться тобою, как своею. Ничтожество на мотоцикле! Кто он такой, чтобы забирать тебя у меня? И ты, глупенькая, так быстро ему доверилась… Он стал тебе важнее, чем собственная мать! У меня не было выбора, от него тоже нужно было срочно избавиться, ты же меня понимаешь?

– И вы с Лихачевым, – выдавила я, превозмогая тошноту, – два гения-палача придумали идеальный план, как от него избавиться… Подтасовали улики, будто он причастен к убийству Миры. Ввели в игру Алису, запугали, убедили в том, что Кирилл действительно убийца и достоин наказания. И она, конечно же, дает эти лживые показания, а Лихачев подбрасывает шприц, которым сам же и уколол Миру перед убийством. Откуда на нем отпечатки Кирилла? Да что, разве один раз он вырывал у нее из рук шприцы? А тогда Лихачев, судя по всему, заманил Алису на строительство, не исключено – под видом Кирилла, и толкнул с высоты, не забыв оставить отпечатки ботинок Чадаева и шин от его мотоцикла.

Кирилла в это время, с твоего разрешения, Артем держит у нас на даче, так ведь? Лучшего места, чтобы его спрятать не придумаешь. Кто же станет его там искать? А мы там не бываем вообще. Это он и хотел сказать мне, когда говорил про дом, в котором повсюду мои фотографии. Вот только ему удалось сбежать… Вот это было настоящим провалом для вас!

Именно поэтому Лихачев, твоим запасным ключом, дорогая мама, зная что я нахожусь в этот момент у вас, посетил мою квартиру, устроил погром и оставил фото Миры… Продолжая шпионить за мной, ходить по пятам, торчать ночами под балконом и под дверью. А когда я его засекла, он великолепно сымитировал покушение, пытаясь сбить меня на мотоцикле Кирилла… а потом еще и вернулся – убедиться, что я действительно подозреваю Чадаева! И даже Борщев ни о чем не догадывается, ведь Лихачев там по его просьбе!

А следующей ночью он снова появился в образе Кирилла и покушался на Борщева. Но зачем? А может его главный интерес – запугать меня? Убедить меня в том, что Кирилл – убийца – недостаточно. Только зачем ему пугать меня, мама? Не для того ли, чтобы я, наконец, была здесь, с вами? С тобой! Чтобы Кирилл не успел мне все рассказать, ведь он уже все понял, и в любой момент мог найти меня… и я бы ему поверила! Ты знала, что все карты могут вот-вот раскрыться. Поэтому никого не жалела.

И все бы ничего, если бы я не сбежала этой ночью! Если бы не напялила тот идиотский парик, в котором стала вылитой Мирославой Липкой! И если бы Лихачев, потеряв рассудок, шпионя за нашим подъездом, не решил бы что я воскресшая Мирослава. Он увидел меня и помчался следом…

– Он причинил тебе вред, – спросила Ирина, белея от злости. – Я уничтожу его! Я, так или иначе, намеревалась это сделать! Родная моя, я бы никогда не допустила, чтобы какой-то подонок отнял тебя у меня…

Она протянула ко мне руки, но я резко отпрянула от нее.

И внезапно, как озарение, мне открылась еще одна правда, полоснув по сердцу, как раскаленный нож…

– О, Господи, – простонала я, чувствуя, что все тело немеет, будто я готова в любую секунду упасть замертво. – О, Господи! Егор…

По щекам хлынули слезы жестокого прозрения.

Я представила, как гости нетерпеливо ждут у ЗАГСа, как переминается с ноги на ногу моя мать среди них и, улыбаясь гостям, поглядывает на часы… А Лихачев в это время где-то на крыше дома готовит прицел…

– Я не могла иначе, – убеждала та, что звалась матерью. – Я не могла позволить разрушить нашу семью! Ты уехала от меня… Ты забыла обо мне, моя девочка. Он стал для тебя целым миром. А как же Я? Я должна была жить вдалеке от тебя? Ты хоть понимаешь, что это не возможно? Ты моя дочь, ты всё для меня!!!

Она снова ступила ко мне, пытаясь обнять, но я оттолкнула ее от себя и закричала:

– Нет, ты не можешь быть матерью! Ты ПАЛАЧ!

Женщина упала на колени и продолжала с жадностью тянуть ко мне руки.