Джон Макдональд - Оранжевый для савана

— Как он это переносит?

— По-настоящему тяжело, Трев. Все время повторяет мне, что не выдержит, что должен что-то сделать. — Она вздохнула. — Но какой у него может быть выход? Разве что... когда выйдет оттуда, то созреет для того, чтобы остепениться. Пойдем отсюда.

«Мисс Агнесс» быстро перенесла нас на большой остров, к «Открытому кругу», ресторану, разукрашенному ширпотребом техасских народных промыслов, охотничьими рогами, тавро для клеймения скота, лошадиной сбруей, свернутыми кольцом лассо и кнутами. Но кабинки там уютные и обитые мягкой тканью, освещение слабое, а бифштексы большие и сочные. Чуки заказала себе хорошую порцию «с кровью», так что я порадовался, что лампа светит так слабо. Еще немного денег из фонда спасения Артура я вложил в бутылку бургундского. Я видел Чуки за столом в различных компаниях. Но только со мной она могла вести себя естественно и есть деловито, увлеченно, с восхищенным молчанием батрака или подсобного рабочего, вгрызающегося, нечего не видя и не слыша, в поджаристый и прекрасно приготовленный кусок, чтобы в конце, откинувшись назад, отодвинуть пустую тарелку и одарить меня отсутствующей, мечтательной улыбкой, подавляя сильную отрыжку.

Выждав подходящий момент, я сказал:

— Сделаешь мне небольшое одолжение.

— Все что угодно, Трев, солнышко.

— Я хочу подбросить тебе одного гадкого утенка, который только что объявился. В ужасном, ужасном состоянии. Ну, для тебя это будет что-то типа «воспоминаний о добром старом времени».

— Кого?

— Артура Уилкинсона.

По-моему, до того, как она успела разозлиться, во взгляде ее мелькнула нежность. Чуки наклонилась ко мне через стол.

— Я тебе скажу, чем я никогда не была. Мусорным ведром. Местом, куда сбрасывают объедки.

— Не кипятись, Чуки. Кто у тебя в труппе самый наивный цыпленок?

— Что? Ну... Мэри Ло Кинг.

— Она помолвлена с кем-нибудь?

— Типа того. И что из этого?

— Теперь предположим... набросится на нее с воплями Рок Хадсон [3], все пушки палят. Что сделает Мэри Ло?

Чуки хихикнула.

— Боже ты мой, на спину повалится, как мертвая букашка.

— Я в невыгодном положении. Мне ведь так и неизвестно, какого статуса ты добилась в отношениях с Артуром. Как ты сама прекрасно знаешь, он об этом никогда не трепался. Могу только догадываться, что все осталось в довольно сыром состоянии.

Она рассматривала собственные ногти.

— Фрэнки перед тем как уехать всю мою квартиру на куски разнес. Всю. Даже альбом газетных вырезок изорвал. Сказал, чтобы я и смотреть на него не смела до конца жизни. А я даже не помню, из-за чего мы тогда поссорились. Ну хорошо, я нуждалась в ласке. Не в сексе. Я не холодная, может, наоборот, в чем-то даже слишком горяча, но, черт побери, я всегда могу поставить старую мелодию, раскопать свои прежние номера и форму для тренировок, вымотаться за несколько часов и спать, как младенец. — Она бросила на меня быстрый взгляд исподлобья. — Скажу тебе откровенно. В основном мне надо, чтобы рядом был кто-то близкий, и незачем приплетать сюда что-то еще. Наверно, я просто использовала Артура, чтобы позабыть Фрэнки. Сперва выплакала ему все свои дурацкие горести. Стали вместе ходить на прогулки. А одну из них закончили у меня в постели. Но если бы я оставляла все на усмотрение Артура, то мы никогда бы там не оказались. Пришлось помочь ему, а то он просто не успевал понять, что я делаю. Ты меня знаешь, Трев. Я не развратница. Мне кажется... если бы я преподавала в третьем классе у Вебстер Фоллз, все было бы иначе. Но при моем роде занятий... считается, что все делается решительно и недвусмысленно. Ты же знаешь.

— Знаю.

Я на мгновение задумался. На какое-то время у меня возникло такое чувство, будто я зря трачу время. Слишком велики ее проницательность, врожденный ум и понятливость. Да еще и умение забывать о себе, цельность натуры и чувство собственного достоинства, столь редкие в наше время. Начинаешь думать о том, чем могло стать это очаровательное существо с такими богатыми возможностями, избери она другое направление в жизни. Слишком много хороших людей так и не находят себе применения.

Эта мысль вызвала небольшой резонанс и в моих собственных чувствах. Потому что я тоже не нашел свое настоящее призвание. Пришлось остановиться на своем способе вести бурную жизнь, шатаясь по ее празднику, пока золотые запасы не подойдут к концу. Затем снова идти на риск, пытаясь настричь шерсти с самих виртуозов стрижки, вырвать украденный кусок мяса — и украденный, как правило, вполне законно — прямо из челюстей у бандитов, а потом делить спасенное пополам с жертвой, которая без помощи Макги, осталась бы ни с чем. Я довольно часто указываю, что ничего гораздо меньше, чем половина.