Юрий Тихонов - Следствием установлено…

— Позавчера на вечерней зорьке сидел я вон на том пруду, — Олег показал назад, — лед недавно сошел, окунь на мормышку здорово брал. Вдруг смотрю, из тальника вываливается Витька. Грязный весь, ободранный, как пес. Письмо протянул, матери велел передать, ну и сказал, что не виноватый. Я так и сделал. Передал ей.

Олег замолчал.

— И все? — удивился Вершинин лаконичности рассказа. — Неужели больше и не поговорили.

— О чем говорить-то, — пробормотал Гагулин, снова избегая встретить взгляд следователя.

— Значит, не хочешь быть откровенным до конца, — рассердился Вячеслав, — а ведь тебе известно, где прячется Глухов.

Разные мысли отразились на еще детском, несмотря на внушительный рост, лице Олега. Желание сказать правду боролось с мыслью о том, правильно ли он поступит, не будет ли это предательством. Вершинин решил не торопить его с выбором решения, ибо был уверен, что тот скажет правду сам, без нажима. Так и случилось. Сделав еще десяток шагов, Олег глухо сказал:

— Знаю, где прячется Дуняша.

Вячеслав усмехнулся, услышав знакомую кличку, А Гагулин теперь рассказывал торопливо, с облегчением сбрасывая с души груз тайны, которая не давала ему покоя многие дни.

— На «фанзе» он. Домишко один мы так называем. Отсюда километров двадцать электричкой, а там пешком. В прошлом году ездили за окунями на озеро Каменку — двести шестой километр. Ночевали в заброшенном сарае метрах в двухстах от озера. Сена много натаскали еще с осени, вот он там и живет.

— Холодно ведь. Апрель — не лето, — удивился Вершинин.

— Ерунда. Сено-то осталось — им укрывается. Зато озеро рядом. Рыбу ловит, наверно, — явно позавидовал такой жизни Олег.

— Покажешь мне это место?

— Хорошо, покажу, — не без колебания согласился Гагулин.

— Тогда садись в машину и поедем.

— Прямо сейчас? — воскликнул тот, рассчитывая на более отдаленную перспективу.

— Да, немедленно. Машиной туда минут двадцать пять — тридцать езды, столько же назад, часа через два вернемся. Как раз в школу успеешь.

Автомобиль стремительно несся по извилистому загородному шоссе. Вскоре город остался позади. Вдалеке пролязгал металлом товарняк. Наконец, шоссе почти вплотную сблизилось с линией электропередач, идущей вдоль железной дороги. Справа на обочине показался указатель железнодорожного переезда.

Машину сильно качнуло на неровно уложенных досках, слабенький москвичовский двигатель с трудом, на второй передаче одолел подъем и сидевшим в автомобиле открылась впечатляющая картина весеннего половодья. Все вокруг, насколько хватало глаз, было затоплено водой. Отдельными островками то тут, то там торчали зеленые ветки ивняка, темные стволы обнаженных деревьев, грязно-серые пятна незатопленных клочков суши. Ветер стих. Неподвижная водная гладь загадочно поблескивала и мерцала, как будто была здесь вечно и останется навсегда.

— Н-да, — почесал затылок Ростовцев. — Силища! Здесь мы не проедем.

— Тут уже рядом, — показал направление Олег, — километра два по асфальту, затем по грунтовой чуть-чуть, а уж потом… наверно придется пешком, — виновато закончил он.

— Доберемся, — ободрил его Вершинин. — Нам главное — Глухова найти.

— Куда он денется? Поди, на сеновале дрыхнет.

По грунтовой дороге им с большим трудом удалось проехать метров триста-четыреста. Дальше колея была разворочена тракторами и большегрузными машинами.

— Нам в ту сторону, — показал Олег на темнеющие впереди деревья.

Оставив водителя в машине, Вершинин и Олег пошли к лесу. Чтобы не провалиться в липкую грязь, они перепрыгивали с островка на островок, с трудом находя место. Добирались минут двадцать. Наконец почувствовали под собой твердую, ощутимо пружинившую под ногами почву. Гагулин с сожалением осмотрел промокшие и покрытые грязью брюки, попытался почистить их сорванной веткой, но тут же бросил это занятие, убедившись в его бессмысленности.

Серый полуразвалившийся сарай открылся перед ними сразу, как только они вышли на опушку леса.

— Сиганет сейчас твой приятель и привет, — прошептал Вершинин, стараясь ступать потише.

— Куда ему отсюда сигать? Некуда, — так же тихо ответил Олег.

Они осторожно подошли к сараю. В нос ударил острый запах сырых замшелых досок. Под ногами со стоном заскрипели вывороченные половицы. Вячеслав приложил палец к губам, и Олег застыл на месте. Внизу было пусто. Вершинин поднялся по ветхой лестнице на чердак. Поначалу в полутьме он заметил лишь кучу прелого сена, устилавшего чердак. Освоившись с полутьмой, заметил темный предмет, который неожиданно задвигался и превратился в грязный ботинок. Ботинок несколько раз лягнул воздух и снова затих. Бесшумно ступая по мягкому покрову, Вершинин приблизился к этому месту. У небольшого окошечка, заткнутого тряпьем, на двух кругляшах лежала доска-сороковка, изрезанная вдоль и поперек. На ней находились несколько кусков черного хлеба, с десяток вареных картофелин, горстка соли и бутылка с непонятной жидкостью.