Татьяна Полякова - Огонь, мерцающий в сосуде

Пройдя еще немного, я зашла в кафе, совсем маленькое, меню здесь умещалось на одном листке бумаги, а блюда приносили в пластиковой посуде. Я выпила кофе без вкуса и запаха, запихнула в себя бутерброд с колбасой и понемногу успокоилась. Не настолько, чтобы жизнь показалась вполне сносной, но по крайней мере зубами не клацала и с диким видом не озиралась. Потом попросила чай, который оказался ничуть не лучше кофе, и принялась гадать, кто меня искал. Совсем необязательно, что это непременно муж. Теперь подобное представлялось скорее маловероятным. Тогда кто? К сожалению, я успела обзавестись знакомствами. Например, тот же Коля Башка. Ольга утверждала, что он опасный псих, а я его по голове огрела. Угроз в свой адрес от него я не слышала, но это ничего не меняет. Вдруг он решил со мной поквитаться. Но откуда он узнал, где меня следует искать? Администратор сказала, что моей фамилии он не назвал, узнать ее, кстати, он мог только у Ольги. Но это не помешало ему найти гостиницу. Что-то тут не так...

Я подперла рукой щеку и еще раз прикинула возможных кандидатов. Вова с Юрой? Им-то зачем меня искать? Ольга сейчас с мужем, а два ее бывших конвоира о моем существовании вряд ли догадываются, если обо мне им не сообщила все та же Ольга... или ее муж. Вот у него ко мне вполне могли возникнуть вопросы. Я помогла Ольге сбежать, и он предположил, что о трупе мне известно. Ольге я сказала, что покинула город, а сама здесь болтаюсь. Вряд ли Валерке это понравилось. Но как он узнал, что я здесь? Гадай сколько угодно, основной проблемы это не решит: кто бы ни был неизвестный, а встречаться мне с ним ни к чему.

«Бежать отсюда надо», – решила я. Кстати сказать, я собиралась сделать это еще сегодня утром. Но вместо этого отправилась в Трубное. Возвращаться в гостиницу нет необходимости, деньги и паспорт со мной, через полчаса я буду на вокзале... Уже в тот момент я знала, что никуда не уеду, хотя и не могла найти этому разумного объяснения. Да, я хочу понять, что произошло десять лет назад, я даже готова рискнуть и остаться здесь на некоторое время. Но почему это для меня так важно? Обязательства перед Генриеттой, которые я добровольно на себя взвалила? С отцом Генриетты поговорить не удалось, остается слабая надежда на встречу с Наташей. Если я скажу ей, что видела ее подругу живой и здоровой, она не откажется со мной поговорить. Помнится, я ей это уже говорила, и мои слова вызвали у девушки большое сомнение. Она убеждена, что Генриетты, то есть Нади, нет в живых. Соседка сказала о неких слухах в поселке... жаль, что не удалось выяснить, что это за слухи. Надю считали причастной к похищению ребенка? Значит, были обстоятельства, породившие подобные слухи. Отец Нади не хотел видеть Наташу, считая ее в чем-то виноватой? Мне непременно надо встретиться с ней еще раз. А если она сообщит обо мне в полицию? Дело давно закрыто... Или нет? В юридических тонкостях я не разбиралась и знать не знала, сколько лет может длиться следствие по таким делам. И как я буду объясняться в полиции? А если отец Надежды имел основания винить Наташу в исчезновении дочери? То есть если девушка была связана с похитителями? Мысль на первый взгляд фантастическая: следователей непременно бы заинтересовала подруга исчезнувшей Надежды, однако, если допустить подобное... Тогда появление джипа у дверей гостиницы легко объяснимо. Вчера мы встретились в кафе, а сегодня меня уже разыскивают. Кто-то не хочет, чтобы та давняя история выплыла наружу. Так это или нет, но с Наташей придется поговорить еще раз.

Соседка назвала Надю доброй, вежливой девочкой, да и мне невозможно поверить, что Генриетта причастна к убийству ребенка. Впрочем, заподозрить в этом Наташу так же трудно. Я видела, что воспоминания о подруге причиняли ей боль. Допустим, она помогла похитителям, а теперь сожалеет об этом. Если и помогла, то, скорее всего, не ведая об этом. Кто-то из близких ей людей мог обратиться с вопросами, в какое время отсутствуют родители девочки, и прочее в том же духе... Но если эта мысль пришла в голову мне, значит, просто обязана была посетить следователя. А кто сказал, что Наташу не подозревали? Очень возможно, так и было. Но подозрения подозрениями и остались. Серьезный аргумент против: если Наташа что-то знала, похитители не оставили бы ее в живых, они ведь даже ребенка не пожалели.

Я достала мобильный и набрала номер, который мне продиктовала соседка. Три гудка и женский голос:

– Слушаю.

– Простите, я могу поговорить с Наташей? – пытаясь скрыть волнение, задала я вопрос.