Барбара Майклз - И скоро день

Потом я решила постучать. У меня уже заболела рука, когда наконец дверь открыла седовласая женщина в переднике. Заметив истерзанные костяшки моих пальцев рядом со своим носом, она испуганно отшатнулась, затем изумленное выражение на ее лице сменилось вежливой улыбкой. Мои сбивчивые извинения, похоже, совсем развеселили ее. Она задала мне какой-то вопрос, но я, естественно, не поняла ни слова. Я только заметила, что ее речь более мягкая и музыкальная по сравнению с выговором привратника.

Я выпалила фразу, которой уже один раз воспользовалась сегодня, и протянула ей свою визитную карточку.

Бог знает, зачем я в свое время заказала их. Возраст визиток уже приближался к пяти годам, если считать с того времени, когда мне пришла в голову странная идея обзавестись ими. За несколько дней до отъезда в Италию я разыскала старый, запыленный пакет с визитными карточками, который был к тому же изрядно погрызен собакой. На всякий случай я положила несколько штук в сумочку. Мне почему-то казалось, что наличие визитных карточек придает человеку солидность и респектабельность. А мне так было необходимо почувствовать себя уверенной при знакомстве с настоящей графиней, которая могла даже не подозревать о моем существовании, хотя, конечно, помощь визиток была призрачной: я прекрасно понимала, что они вряд ли помогут мне.

И вот теперь я передала одну из них в руки служанки, открывшей мне двери. Совсем не так представляла я себе появление на вилле Морандини: естественно, в мой план не входило бесцеремонное вторжение через дырку в заборе с последующей передачей визитной карточки в руки обычной кухарки. Подобное развитие ситуации даже не могло прийти мне в голову.

Было похоже, что кухарка так же поражена происходящим. Она продолжала таращиться на меня, пока наконец не решилась взять мою карточку за самый краешек двумя пальцами. При этом она смотрела на нее с таким недоверием, как будто ожидала, что она в любой момент может испариться прямо у нее в руках. Затем она жестом пригласила меня войти.

Кухня, в которую я попала, оказалась большой, с низкими потолками и полом из красного кафеля. Даже самая придирчивая хозяйка, какой всегда была моя мать, не смогла бы найти здесь ни одного изъяна — все вокруг сверкало чистотой, в воздухе витали ароматы пряностей, от готовящихся на плите блюд исходили аппетитные запахи. В кухне, кроме меня и пожилой женщины, открывшей мне дверь, находилась еще и молоденькая девушка, стройная и темноволосая. Стоя возле раковины, она чистила и мыла овощи. При моем появлении она обернулась, и ее глаза изумленно распахнулись. Кухарка держала мою карточку двумя пальцами, недоуменно поворачивая ее в разные стороны. Судя по всему, ей еще не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией, и она не имела ни малейшего представления, как ей вести себя и что делать с кусочком бумаги, который находился у нее в руках. Наконец она пожала плечами, по-видимому, приняв какое-то решение, и указала мне на один из стульев, стоящих вокруг длинного стола. Улыбаясь, я отрицательно покачала головой. Она еще раз посмотрела на визитку, пожала плечами, после чего все же выплыла из кухни.

Потекли минуты томительного ожидания. Честно говоря, я уже сожалела, что отклонила предложение пожилой женщины и не присела. Стоя как столб посреди комнаты, я чувствовала себя по-дурацки: руки мои были судорожно сжаты, ноги напряжены. Девушка, продолжая заниматься овощами, время от времени украдкой поднимала на меня полные любопытства глаза и начинала хихикать. Скорее всего, она была принята в услужение еще в те дни, когда по дому сновало несколько дюжин работников. Вместо обычной формы она была одета в плотно облегающую юбку, стеснявшую ее движения, и в не менее облегающую вязаную блузу. Когда она в очередной раз уставилась на меня, я, улыбаясь, произнесла заранее выученное приветствие, после чего ее хихиканье перешло в откровенный звонкий смех.

На обратной стороне карточки, которую я вручила кухарке, я написала: «Мне необходимо повидаться с вами. Речь идет о вашем внуке». Я не думала о красоте слога, мне надо было как можно короче изложить причину своей настойчивости. Когда кухарка вернулась, я уже была готова к тому, что она выставит меня за дверь, но вместо этого она жестом предложила мне следовать за ней.

Мои каблуки выстукивали дробь по каменному полу, затем их цокот заглушил ковер, потом мы опять услышали, как отдаются мои шаги, теперь уже по мрамору; это были единственные звуки, сопровождавшие нас по дому. Вряд ли я смогла бы описать комнаты, коридоры и холлы, по которым мы проходили: сердце, казалось, выскочит из груди, в желудке чувствовалось противное жжение, в ушах молотом отдавался перестук каблуков. Мысли прыгали в моем воспаленном мозгу. Я думала, что кухарка передаст меня дворецкому, горничной или какому-нибудь лакею, но она все вела меня по бесконечным коридорам до тех пор, пока мы не подошли к очередной двери и не открыли ее.