Анна Малышева - Кто придет меня убить?

Ну, это на самый крайний случай… – говорила она себе. – Вот разве что меня машина переедет, я останусь калекой, тогда он на мне сразу женится, он такой, он «благородный»! А морда какая тупая…"

Журнал, где описывались условия конкурса для моделей, попал к ней совершенно случайно – мать принесла с работы, кто-то из посетителей забыл… От претендентки требовались следующие качества: возраст от шестнадцати до двадцати лет, рост не менее 174 сантиметров, и, конечно, подразумевалось, что девушка не будет раскормленной и прыщавой. Олеся сделала две фотографии в студии по соседству – лицо крупным планом и свое фото в полный рост и отослала их по указанному адресу вместе с заполненным купоном. Она забыла об этом и сделала такой шаг только ради озорства да еще от скуки… Каково же было ее удивление, когда как-то после обеда, когда она отсыпалась, наслаждаясь тишиной в доме (братья были в школе, мать на работе, отец отправился выпить с каким-то приятелем), в квартире раздался телефонный звонок. Она выругалась, продирая глаза, – решила, что звонит Влад.

Он часто звонил ей, приглашал пойти куда-нибудь, поразвлечься. Иногда она отказывалась, иногда соглашалась, глядя по настроению. Сейчас она готова была его убить.

– Да?! – резко сказала, она и обомлела: хорошо поставленный женский голос ласково сообщал ей, что конкурс Олеся прошла, что ей предлагают явиться по такому-то адресу, ей сделают порт-фолио… Олеся даже не знала, что это такое, и ей объяснили, что это фотоальбом, необходимый каждой модели.

Она пошла туда втайне от родни – не хотела, чтобы они приставали к ней с расспросами и нотациями.

Мать вообще считала, что все фотомодели – проститутки, отец просто прибил бы Олесю… Так она встретилась с Сашей. Точнее, с Александром Дмитриевичем Вашко. Он был известным фотографом, сотрудничал с одним дамским журналом, его имя ничего не говорило неискушенной Олесе. Она робко слушалась его, вставала так, как он просил, и сперва у нее ничего не получалось – фотографии выходили самые заурядные, скованные…

– Ты боишься камеры? – спросил он ее наконец. – Почему ты так напрягаешься, когда я тебя фотографирую?

– Не знаю… – Она очень нервничала, была просто вне себя. Все в этом новом шикарном мире волновало и пугало ее. – Я просто не могу сосредоточиться. Никак!

– А тебе вовсе не надо напрягаться! – уверял он ее. – Расслабься и ни о чем не думай! Меня просто нет! Меня нет! Забудь обо мне!

Но легко сказать – забудь! Как раз о нем Олеся все время помнила.

Что в нем было особенного? Да ничего. Немного вытянутое лицо, на котором обычно бывало выражение легкой грусти и озабоченности, пепельные волосы, тщательно уложенные муссом (никто из прежних знакомых Олеси не следил за своей прической), глаза голубые, совершенно обычного оттенка. Ростом он был невысок, не полный и не худой, тяжелая походка, ухоженные руки… На вид ему можно было дать лет тридцать пять, на самом деле ему только что перевалило за сорок. Одет он был прекрасно, не боялся ярких цветов и смелых сочетаний, носил модельную обувь, от него чудесно пахло дорогой туалетной водой. Еще у него была машина, жена и сын пятнадцати лет. Олеся сама себе поражалась – что она в нем нашла? Но нашла что-то такое, отчего просто обалдевала… Он был очень обходителен, безупречно вежлив, и она обращала внимание на то, как относятся к нему женщины.

А женщин вокруг было много – ведь он работал с ведущими агентствами фотомоделей. «Саша, Сашенька, где Саша?» – только и слышалось вокруг. Олеся дергалась от этих окриков, ей казалось, что все эти ухоженные дамы смеются над нею, оглядывая ее острые коленки, кожу, не знавшую загара и дорогой косметики, наряды с вещевого рынка, в которых она приходила на съемку.

Работа над порт-фолио затягивалась. До Олеси даже доходили слухи, что ее собираются вновь задвинуть в те серые ряды, откуда она пришла.

– Ты боишься камеры, – укорял ее Саша. – Я не понимаю – почему? Может быть, у тебя было какое-то детское впечатление от фотосъемки? Что-то неприятное? Ты часто фотографировалась?

Олеся пожимала плечами. Какое там часто! Разве что в школе, в конце каждого класса, да еще в раннем детстве, да еще на паспорт… Саша возмущался:

– Тогда я не понимаю почему… Ну не смотри ты так на меня! Думай о приятном! Олеся!

Все эти уговоры действовали на нее ужасно. Она чувствовала себя полной дурой, и один раз даже разревелась перед всеми. К ней подошла визажистка, собираясь поправить косметику, но Саша вдруг заорал: