Камилла Лэкберг - Письмо от русалки

Дан тяжело опустился на стул возле кухонного стола, и Анна постаралась отогнать тяжелые видения.

— Проклятье! — проговорил Дан, глядя в окно. — Сперва Магнус Кельнер, а теперь Кристиан Тюдель. И Кеннет Бенгтссон в больнице… Понимаю, что Патрик только успевает поворачиваться.

— Да уж, — вздохнула Анна, наливая Майе сок. — Но давай сменим тему.

Она всегда очень переживала, когда с другими случались несчастья, а беременность еще усилила эту чувствительность. Ей было невыносимо тяжело слышать, что кому-то плохо.

Дан почувствовал ее настроение и притянул к себе. Закрыв глаза, он положил руку на ее живот.

— Потерпи, моя дорогая. Скоро он родится.

Анна просияла. Каждый раз, когда она думала о ребенке, начинало казаться, что с ней ничего плохого случиться не может. Она обожала Дана, и сознание того, что внутри ее растет маленький человечек, соединивший в себе их черты, почти сводило ее с ума от счастья.

Она погладила Дана по голове и прошептала:

— Перестань говорить «он». Мне кажется, что у нас там внутри маленькая принцесса. И ее толчки очень похожи на балетные па.

После трех дочерей Дан мечтал о сыне. Однако она знала, что он будет счастлив, кто бы ни родился. Ведь это будет их совместный ребенок!

Патрик высадил Йосту у Бадхольмена и после недолгих размышлений решил поехать домой. Ему нужно поговорить с Эрикой — выяснить, что ей известно.

Войдя в дом, Хедстрём сделал глубокий вдох — Анна еще не ушла, а он не хотел втягивать ее в их разговор. У Анны была отвратительная привычка во всем становиться на сторону сестры, а ему вовсе не хотелось выходить на бой против двоих сразу. Поблагодарив Анну, а заодно и Дана, который тоже оказался тут в качестве дополнительной няньки, он постарался мягко намекнуть, что хотел бы поговорить с Эрикой наедине. Анна уловила намек и потянула за собой Дана, которого Майя отпустила неохотно и не без борьбы.

— Я так понимаю, что Майя сегодня в садик не пойдет, — весело сказала Эрика, посмотрев на часы.

— Что ты делала у Санны Тюдель? И чем ты занималась вчера в Гётеборге? — спросил Патрик суровым тоном.

— Ну, я… Это самое…

Эрика склонила голову набок и постаралась напустить на себя самый невинный вид. Увидев, что это не произвело желаемого результата, она вздохнула и решила, что придется во всем сознаться. Она ведь и так собиралась все рассказать, просто Патрик опередил ее.

Они уселись за кухонный стол. Муж сплел пальцы и положил руки перед собой, не сводя с нее строгого взгляда. Некоторое время Эрика размышляла, с какого конца начать.

Она рассказала, что ее все время удивляло, почему Кристиан никогда не рассказывает о своем прошлом, и поэтому она начала двигаться в обратной хронологической последовательности и поехала в Гётеборг, в ту квартиру, где он жил до переезда во Фьельбаку. Она рассказала о любезном венгре, о письмах, которые кто-то регулярно посылал Кристиану, но которых он не получал, поскольку не оставил своего адреса. Глубоко вздохнув, она призналась и в том, как тайно ознакомилась с материалами следствия, а потом не смогла устоять перед искушением и прослушала кассету с записью разговора. Как она услышала слова, застрявшие в памяти, и поняла, что с этим надо разобраться. В связи с этим и возникла потребность поговорить сегодня с Санной. И еще она пересказала то, что рассказала ей Санна, — о голубом платье и таких страшных вещах, что их почти невозможно охватить сознанием. Закончив, она тяжело перевела дух, не решаясь поднять глаза на Патрика, который не шевельнул и бровью с того момента, как она начала свой рассказ.

Он долго молчал, и Эрика, сглотнув слюну, ожидала самой большой взбучки за всю свою жизнь.

— Я просто хотела тебе помочь, — прибавила она. — В последние дни у тебя такой усталый вид.

Патрик поднялся.

— Мы поговорим об этом позже. Сейчас мне надо на работу. Рисунки я забираю с собой.

Когда он вышел, Эрика долго смотрела ему вслед. Впервые с тех пор, как они познакомились, он ушел из дома, не поцеловав ее на прощание.

Он так и не перезвонил ей. Это было так не похоже на Патрика. Еще вчера Анника звонила ему несколько раз, но лишь оставляла сообщения с просьбой позвонить ей. То, что ей удалось обнаружить, она хотела преподнести ему лично.

Когда же он в конце концов зашел в участок и она увидела его усталое лицо, в ней снова шевельнулось тревожное чувство. Паула рассказала, что велела Патрику остаться дома и отдохнуть, и Анника мысленно аплодировала ей. В последнее время у нее не раз возникало желание сделать то же самое.