Алекс Норк - Смертельная белизна

- Ракеты научились не только летать, но и плавать под водой?

- Они умели это делать и раньше. Однако сейчас лодка от них не способна уйти.

- Будет взорвана?

- Нет. Направленное поражение экипажа гамма-лучами. Техника не пострадает, а люди погибнут почти мгновенно.

- Мне, биологу, очень приятно об этом слышать.

- А вот любой подводник, будь он русский или китаец, отреагировал бы иначе.

- Обрадовался бы, что ли, Пит?!

- Не горячись. Да, обрадовался бы, представь себе. Смерть на воде ведь гораздо страшнее, чем смерть на суше. А еще страшнее - под водой. Потому что при обычном поражении субмарина не погибает вся сразу. Трагедия в том, что наверх ей уже не выбраться. А во многих отсеках остаются живые люди. Я мог бы тебе рассказать, что видят потом те, кто осматривает поднятую погибшую лодку, но ни за что не стану этого делать.

Профессор задумчиво пощипал свою бороду...

- Мне трудно судить, братик, но послушать тебя, Пентагону скоро дадут Нобелевскую премию за гуманизм и любовь к человечеству. - Внезапно, о чем-то подумав, он вскинул голову с потемневшими от гнева глазами. - А океан?! Вы только что испытывали какие-то страшные гадости!

- Не беспокойся, пожалуйста. Да, в радиусе полумили твои рыбешки подверглись жесткому облучению. Но это значительно меньше, чем одна капля в стакане воды. К тому же, вспомни, твои коллеги в лабораториях безжалостно режут для опытов мышей и кроликов. Другие обрекают добрых и безответных дельфинов на неволю в океанариумах. Ну, и так далее.

- Мы делаем это ради... э...

- Ха! Пойдем теперь ко мне. Мы делаем свою работу ради того же самого, уверяю тебя.

- Ладно, - примирительно произнес профессор. - Значит все тут у вас - супер?

- Решительно все! Этот корабль дороже и современней любой космической программы НАСА.

Каюта-салон генерала тоже оказалась - "супер".

- Уж здесь бы могли поберечь деньги налогоплательщиков, осмотрев этот "люкс", проворчал профессор.

- У нас даже матросы имеют комфортабельное жилье. Поверь, Марк, в действительности здесь нет ничего лишнего. Люди месяцами должны жить в океане. И работать с чрезвычайно сложной и очень опасной техникой. Мы не можем допускать даже малейшую психологическую усталость, а тем более - раздражение от бытовых неудобств. - Генерал нажал какую-то кнопочку, и меньше чем через минуту стюард вкатил накрытую салфетками тележку с тарелками и шампанским в серебряном ведерке посередине. - Давай теперь выпьем за нас. Нет, - он взглянул на фотографию на стене, - сначала - за папу.

Время, как же его не хватает на все хорошее.

Вот, нужно уже расставаться.

- Пит, а мне нельзя дозаправить у тебя свое суденышко? Тогда бы не пришлось через неделю заходить в какой-нибудь местный островной порт.

- Топлива у меня сколько угодно, но, знаешь, с крейсера его перекачивать слишком уж неудобно. А всего в двадцати милях отсюда наш небольшой корабль. Продолжает кое-какие эксперименты. Я дам приказ, они вас обеспечат.

Потом профессор помахал брату из лодки, направляясь назад к болтавшейся невдалеке их скромной посудине. И стало грустно...

А в детстве он никогда не испытывал этого чувства. Наверное, потому что нужно было все время помогать отцу, заботиться о младшем брате, учиться как можно лучше, чтоб поступить в университет. И там быть среди самых первых, не отягощая, благодаря стипендии, уже пожилого родителя.

Когда же у него стала появляться вот эта непонятная грусть? После смерти отца?...

Нет, если старые люди уходят, вот так, с чистой совестью, со спокойным приготовившим уже себя к другому миру сознанием, их смерть вызывает у окружающих совсем не такое чувство. Иное... которое удается иногда испытывать и здесь, в океане. Оно пронизывает вдруг ощущением того, что жизнь не может исчезнуть. Что истинный мир гораздо больше того, в котором люди по привычке находятся, вцепившись в маленькие кусочки сиюминутного, и этим глупо и безнадежно себя ограничивают. Он тоже нередко такое за собой замечает, а с возрастом эта путаница большого и малого начинает навевать грусть.

...........................................................

- Ты о чем-то все время думаешь, Марк, - заметил Кристиан, когда они вечером допивали в кубрике чай. - Об этом странном скелете?

- И о нем в том числе...

- А у меня он просто из головы нейдет. Помнишь, как мы два года назад оттаскивали в океан самку голубого кита?

- Которая выбросилась на берег?

- Ну, да. Оттащили, а она потом все равно стала дохнуть на такой же вот примерно глубине. Акулы ее очень быстро разъели, но мы же потом шесть дней наблюдали всякую сплывшуюся кормиться мелочь. И сколько получили новых данных, какие чудесные экземпляры удалось отловить.