Леонид Мендельсон - Пятый угол

- Если возможно, скажите комиссар, были в машине следы посторонних людей?

Шоу медлил с ответом; закрыв глаза и постукивая пальцами по подлокотнику кресла, он, как казалось Науму, думает совершенно о другом.

- Так на чем мы закончили, мистер Вольский? Вспомнил, о следах в машине. Да, мы нашли этих людей; они обнаружили уже мертвого Моррисона и оказались обыкновенными грабителями, не имеющими никакого отношения к завещанию.

- То есть?

- Жулики не брали его и не видели, и этому можно верить. Вы беретесь, мистер Вольский, прокомментировать?

Наум отрицательно покачал головой.

- Вот и мы тоже в тупике и надеемся на ваше содействие.

Одно из наших предположений, что документ не вышел из стен дома, но и не уничтожен. Нам бы не хотелось нарушать покой Ваших родственников тщательным обыском, поэтому не могли бы вы подсказать, где он может находиться?

Поскольку Наум хранил молчание, комиссар добавил:

- Это и в Ваших интересах, мистер.

- При всем желании, мне трудно ответить на ваш вопрос — я всего лишь гость и думаю, что дом знаком мне не более, чем Вашим сотрудникам.

- И все-таки — если что-нибудь придумаете, дайте знать. Но это еще не все. Не исключено, что документ спрятан в вашей лондонской квартире. Не удивляйтесь, мистер Вольский! — Это был ответ Шоу на реакцию Наума. — Вариант вполне реальный.

Нет, реакция Наума была не на предположение комиссара; в первую очередь до него дошел не смысл сказанного, а ощущение усиливающегося давления, напора, оставляющего мало шансов на обдумывание и принятие собственных решений.

- Я не понимаю, комиссар, почему для вас так важен этот документ? Будем считать, что его не было, и миллионером я не стану.

- Вы не правы. В нашем деле не бывает мелочей — истина, набившая оскомину, но неоспоримый факт. В конкретном случае это сводится к нескольким доводам.

Комиссар положил на стол руку открытой ладонью кверху и загнул мизинец.

- Во-первых, новый вариант завещания, по нашему мнению, является главным мотивом преступления. Во-вторых. — Шоу загнул безымянный палец. — Если он будет найден, станет известным имя человека или двух, наиболее пострадавших в результате внесенных изменений. В-третьих. Возможно, что на бумаге остались интересные для нас отпечатки пальцев. Имеется и «в-четвертых»: преступник, зная, что документ в наших руках, может предпринять неосторожные действия и открыть себя. И, наконец, последнее. — Ладонь сжалась в кулак. — Что бы ни болтали некоторые жалкие газетенки, Скотленд-Ярд не любит, когда его пытаются тянуть за нос, тем более на виду у вашей уважаемой страны. Я был достаточно убедителен, мистер Вольский?

- Да, комиссар, вполне.

Мысль Наума работала в одном направлении: почему он так уговаривает, почти обхаживает, если нужно провести обыск в квартире? Не проще ли пойти официальным путем, без всяких реверансов? Нужно обязательно посоветоваться с Беном. Что, собственно, он добивается от меня? Я должен сказать «да», или «нет»? Мое «нет» что-то изменит или только продемонстрирует, что мне есть чего опасаться?

- Вы меня убедили в важности документа, но что зависит от меня? Вы вправе действовать в соответствии с законом.

- Конечно, но это значит бюрократия, время, излишний шум; более разумно, если мы будем действовать как союзники. Опять же, в ваших интересах пригласить наших специалистов для помощи, и я бы действовал именно так: в плюсе имеется перспектива приобрести капитал, а в минусе — останетесь, пока, при своих интересах.

- Комиссар, у вас удивительный дар убеждения! Это метод вашей работы или я, как гражданин СССР, есть исключение?

Шоу засмеялся, откинувшись на спинку кресла.

- Вы сможете убедиться, что мы самая. — Несколько секунд он молчал, подбирая наиболее точное сравнение. — Самая непредсказуемая служба в мире. Так как же мое предложение?

- Жду в удобное для вас время. Что же касается причин — шума, бюрократии и тому подобного, разрешите считать их лишь малоубедительными предлогами.

- Отлично. Самое разумное — сделать это прямо сейчас.

Комиссар вежливо улыбнулся, но выражение его глаз из официально-дружелюбного моментально изменилось на внимательно-настороженное.

«Что произошло, почему такая реакция?» — Наум почувствовал напряжение собеседника. «Возможны два варианта: ссылка на невозможность визита в связи с непредвиденными обстоятельствами или согласие. В первом случае, у комиссара должны возникнуть подозрения, что дело не чисто, и я пытаюсь что-то скрыть. Но что? Завещание? Но это же не поддаётся элементарной логике! Значит, в этом царстве-государстве моя персона заставляет кого-то насторожиться, и визиты в посольство не остались без внимания?! А неожиданный налет на квартиру позволит обнаружить компроматы?! И как элегантно оформлено: мистер Наум Вольский посетил Скотленд-Ярд с нижайшей просьбой найти завещание! Именно к этой уважаемой организации, не имеющей никакого отношения к политико-шпионским играм! Интересно, кто есть тот молчаливый субъект за моей спиной?»