Владимир Чванов - Соучастие

«Единственным помощником да соучастником всех моих дел, — решил он, — будет моя голова».

Валет улыбнулся. Он вспомнил родителей осужденного, у которых ловко, без особого труда взял двести пятьдесят рублей, для сына. Посмеялся над их доверчивостью, над тем, как его мать закрутилась юлой, услышав о болезни сына, о нужных ему лекарствах. Но по какому-то недоброму предчувствию этот случай расстроил его. Он стал как заноза в душе и теперь не давал покоя. «Вокруг столько добра, а я разменялся. Рвань! Выходит, шушерой, мелочью стал! Завтра же верну эти деньги. Все до последней копейки. Пропади они пропадом».

Решение вернуть деньги немного успокоило Валета. Оно смахивало на благородство. О таких поступках он слышал от воров, которые по ошибке брали не там, где хотели. «Верну, и будет все нормально. Кроме этой бабы да ее петушистого мужика, никому не останусь должен». Валет очнулся от своих дум, посмотрел на часы. Без четверти шесть. Звонка от Робика все не было. Подстегиваемый нетерпением, он быстро оделся и вышел на улицу…

На Рождественском бульваре сидели пенсионеры и две молодые пары. Около кулинарии с лотков продавали апельсины. Продавщица — полная женщина в белой затасканной куртке — была явно не в ладах с арифметикой. Бросая оранжевые аппетитные плоды в пластмассовую коробку, она брала с покупателей за килограмм на двадцать копеек больше, чем следовало. Валет купил пачку мороженого и пошел по бульвару.

«…Неужели я на фуфло попал, ушами прохлопал, — стараясь быть спокойным, размышлял он о странном поведении Робика. — Ну, ошибаешься, пижон. Не с тем ты начал игру. Я за свое горло перегрызу. У меня зубы не сточены». Валет понимал, что в другое время он с Робиком поступил бы иначе, круто, но сейчас решил вести себя с оглядкой. Робик малый ушлый. Душа у него подлая. Свое доказывать начнет. Если не пришел с деньгами вовремя — значит, убедительное объяснение приготовил. Поди проверь! Но Валету такие номера знакомы. Сам не раз так поступал. Пусть говорит что угодно. Главное — не позвонил. От этого никуда не денется и не оправдается. У него против Робика козырь железный. Он походил по Трубной площади, заглянул в бакалею, потом зашел в аптеку, прошелся еще раз по бульвару и свернул в туалет; вроде бы по нужде, а на самом деле, чтобы посмотреть, нет ли за ним хвоста. У телефонной будки по-рысьи зыркнул в стороны. Номер набрал по памяти. Трубку снял Робик. Валет узнал его по голосу.

— Здорово, пес, здорово, клоп вонючий, — проговорил нарочито грубо.

Робик промолчал.

Из этого молчания Валет сделал вывод — если терпит, значит, виноват. Сказал еще что-то обидное.

— Чего с долгом мусолишь? Решил в понт поиграть? Только знай, в таких делах я этажом выше тебя. Хомут на шею повешу. Взял в толк? Замараю начисто, без особых для себя сожалений, — Валет длинно выругался.

— Не надо продолжать, — угрозы Робик воспринял спокойно. — О чем говоришь?

— О чем решил, о том и говорю, — сказал презрительно Валет.

— Спасибо! За все труды уважил, — словно огрызнувшись, ответил Робик. — Могу твое отдать, если торопишься, — в голосе прозвучала обида.

Валет не очень-то ожидал этих слов.

— Отдай! Заодно скажешь — зачем брал, кому показывал. Если что, слушок пущу… Знай об этом, шустрила!

Слова Валета Робик расценил как незаслуженный упрек.

— Не грози. У того, кто товар берет, деньги завтра будут. И вот что, — решительно сказал Робик, — кончай такие разговоры. Я не грешник, ты не праведник. Исповедоваться перед тобой мне нечего. — Он понял, что Валет грозит от чувства наступившей зависимости.

Прижав трубку, Валет сказал решительно:

— Ну вот что. Я еду к тебе. Кисетик мой вернешь сейчас…

— Сейчас не могу. Такой товар на работе не держу. Нужно быть придурком…

Валет чувствовал, что Робик не хитрит, говорит правду. Доводы его были убедительны. Он слегка поостыл, злоба стихла. И все же решил подкинуть пустячный, но каверзный вопросик:

— Чего не позвонил?

— На базу за город ездил…

— Мог бы и оттуда…

О том, что Робик зажал драгоценности, думать уже не хотелось. Он знал его не год и не два. До этого в расчетах всегда был точен. Вроде бы верный человек. Да и духу у него на это не хватило бы. Но все же сомнение дохнуло. Время прошло немалое, и он мог измениться. Недаром говорят: вор у вора дубинку украл. Подлость — она тихо ходит. Сейчас у «деловых» повадки другие стали. Наслышался о них. Готовы и ближнего из-за угла ломом опоясать.