Александр Трапезников - Проект «Мегаполис»

— Василий Федорович, зачем вы лукавите? — усмехнулся Сергей. — Если вы способны так легко внедрить меня в службу безопасности, без какого-либо элементарного испытательного срока и обучения, то вы можете получить там любую информацию и без моей помощи. Тот же Хрунов наверняка ваш старый приятель. Для какой цели нужен вам я?

— Не торопись с выводами, — сухо ответил Василий Федорович. — Всему свое время. Тебе ведь нужен кредит в нашем банке?

— Нужен.

— Считай, что вопрос решен. А пока следуй моим указаниям, и никакой отсебятины. Кстати, ты не думаешь, что Катюше пора выкинуть из головы блажь и турнуть из квартиры этого Федю? Кажется, он дурно влияет на Танечку. А Кате надо вернуться к тебе. Ты-то не против или уже все перегорело?

— Василий Федорович, вы ко мне всегда хорошо относились, — осторожно начал Сергей.

— И продолжаю так же.

— Зачем же вы желаете мне помучиться перед смертью?

— Неужели Катька такая стерва?

— Хуже. Женщина в расцвете лет. Вот годиков через двадцать, когда мы все перебесимся, я подумаю над вашим предложением.

— К тому времени меня уже не будет в живых, — проворчал бывший тесть.

— Вы бессмертны, как любая разведка, — ответил Сергей. — Даже на небесах вам поручат секретные наблюдения за некоторыми неблагонадежными ангелами. Не сомневаюсь, что и сейчас у вас имеются на них пухлые досье. Как и на самого Господа Бога.

— И Люцифера, — добавил, рассмеявшись, Василий Федорович.

Сергей отправился в Агропромбанк, где у него состоялась непродолжительная, чисто формальная беседа с Хруновым, после которой его ввели в круг обязанностей. Он должен был работать в ночную смену вместе с другими охранниками.

— Форму, рацию, газовый пистолет и прочую дребедень получишь на складе. Вот направление, — сказал Хрунов, глядя на Сергея без всякого любопытства, словно знал его с десяток лет, за которые тот успел смертельно надоесть ему. — Ребята покажут тебе, где у нас спортивный зал, комната отдыха и другие удобства. Все.

«Вот так все, — подумал Сергей. — Но, по-моему, в овощную палатку труднее устроиться, чем сюда». Покончив с необходимым оформлением, познакомившись со своими напарниками и с некоторыми руководителями среднего звена, он отбыл восвояси. В сумке у него лежала «дребедень», полученная на складе. Завтра, во вторник, пятнадцатого августа, в восемь часов вечера он должен был заступить на смену. Но завтра же он должен был позвонить по тому телефону, чтобы вновь встретиться с человеком с Чистых прудов, чье лицо так напоминало мумию египетского фараона.

Подумав об этом, Сергей вспомнил и о предложении Саввы — отправиться в Каир поработать в публичном доме евнухом, пася русских курочек. Не плюнуть ли на все и не уехать ли к берегам Нила, пока не поздно? Чересчур много петель стягивается на его шее — Сергей это чувствовал: у него, как у бывшего боксера, хорошо была развита интуиция, позволяющая улавливать готовящийся удар противника.

Вот и сейчас, идя к дому, он испытывал колючее беспокойство в груди. Свернул в проходной двор и встал за телефонной будкой. Вскоре мимо него по улице прошла компания крепких ребятишек, и среди них Мишка-валютчик. «Шестеро», — насчитал Сергей. Вражеская армия увеличивалась, хотя, возможно, они искали не его. Зная скверный, мстительный и злобный характер Мишки, он понимал, что тот все равно не оставит его в покое, пока не выполнит свои угрозы. В конце концов это дело времени: рано или поздно они подкараулят его. И тогда уже набросятся всей стаей, как собаки на прижатого к обрыву волка. И ему останется лишь прыгнуть вниз.

Лет десять назад Сергею приснился сон, о котором он помнил по сей день и который считал вещим, посланным ему его добрым гением, ангелом-хранителем. Этот сон словно предостерегал Днищева, показывал будущую смерть. Она должна была произойти так: он разобьется, упав с высоты. Сергей видел себя как бы со стороны, маленького человечка с расширенными от ужаса глазами, падающего на землю, подобно камню, слышал свист воздуха, за который не мог уцепиться скрюченными пальцами, и собственный крик в последние мгновения до смерти. Откуда он должен был упасть? С крыши высотного дома? Или сорваться с горы в ущелье, рухнуть вместе с обломками взорвавшегося в небе самолета? Этого он не знал, но видел себя распростертым на земле, мертвым. Явленная ему во сне смерть предупреждала: вот что ждет тебя, если ты заберешься слишком высоко.

Что же остается теперь? Ходить, прижимаясь к земле, бояться любых вершин, даже фигуральных, жить на первом этаже того здания, в которое тебя поселили волею судеб? Сергей и хотел, да не мог скрыть от себя свое болезненное тщеславие, стремление опередить других. Лучше всего это проявлялось в спорте, где все проще: бей, беги, делай обманные движения, держи удар, только не выходи за рамки правил. В жизни иначе. Она не ограничена никакими правилами, вернее, ты создаешь их себе сам. Чем легче ты их трактуешь, тем больше у тебя шансов прийти к финишу первым. Какому? Он будет у всех один.