Николай Новиков - Мерцание золотых огней

- Было дело, товарищ полковник. Но это уже в прошлом.

- Одна в прошлом, десять других в будущем, понял, Саша? Через пару дней доложишь, какие сдвиги по всем делам, висящим на тебе. Не будет сдвигов - будут соответствующие выводы. Мои. Пока свободен. А этого...

- Колготина?

- Ну да. К едрене фене отсюда! Бизнесмен утверждает, что это его друг, пришел по приглашению - пусть будет так. Но если мы ещё раз возьмем Колготина, спросим бизнесмена, на хрена он затеял освобождение преступника? Ступай, и забудь о той, кото рая в прошлом. Десять в будущем - намного интереснее.

Иваненко вышел из кабинета. Вроде бы - пронесло. Или гене рал Чернов не так силен, как прежде, или начальник отдела решил не отдавать сотрудника, которому доверяет. Скорее всего, и пер вое и второе. Можно было перевести дух. Можно было бы... да мысли о Юле не давали покоя. Где она сейчас? С кем? Вчера за держался у подъезда, видел, как ушел телохранитель. Значит, ос талась одна в квартире. В такой момент - и одна! Глупая девчон ка, могла бы спокойно все объяснить, он бы понял, остался прос то так охранять ее! Спал бы на коврике в прихожей!

Или она все же объяснила ему спокойно, что пришло время расстаться, а он не понял, не поверил? Конечно, вчера он вел себя неправильно. Не смог сдержать себя, не смог...

А что теперь делать? Оформлять документы на освобождение Колготина... Приказ начальника. Не вздумает ли ещё и Колготин отомстить Юле? А если они сговорятся с Черновым и Лаврентьевым? Да все может быть!

Трудно ей будет одной. Даже с такой мамашей, даже с телох ранителями - ох, как трудно! Позвонить? Так ведь не станет и разговаривать... Эх, Юлька, Юлька! Завтра... теперь уже - завт ра выходит на работу, большим начальником себя возомнила.

Он решил позвонить ей завтра. Она же сказала, что им вре менно не следует встречаться. Временно! Выйдет на службу - на чальница, героиня, победитель! Глядишь, и добрее станет. И, мо жет быть, скажет: приходи, Саня, я соскучилась по тебе...

Лаврентьев с наслаждением вдыхал знакомые с детства запахи родной квартиры. Здесь ничего не изменилось, даже после того, как он переехал в собственную квартиру, в его комнате все оста лось по-прежнему. Книги, плакаты на стенах, не самая дорогая стереосистема, пианино... Блестящий паркет и - ни малейшего намека на пыль даже в самых отдаленных углах. Он привык к этой стерильной чистоте, порядку - иначе и быть не могло, есть мать у тебя санэпидемиолог. Привык... И так хорошо было вернуться сюда, послушать старые пластинки, полистать знакомые с детства энциклопедии, подумать...

О том, что услышал вчера поздно вечером.

Павел Сергеевич пришел в комнату сына с бутылкой коньяка "Белый аист" и двумя рюмками. Неторопливо наполнил хрустальные посудины ароматным напитком цвета крепкозаваренного чая.

- Ну, давай, сын, выпьем за добрый вечер. У меня сегодня была тяжелейшая операция, шесть часов длилась. А у тебя, как я понимаю, возникли проблемы. Но все же этот вечер мне кажется добрым, потому что я дома, и ты, наконец-то, дома. За это.

- Добрый вечер, папа, - сказал Вадим.

Он отпил глоток, поставил рюмку на полированный подлокот ник старого кресла. Павел Сергеевич сделал то же самое.

- Ну, рассказывай, что у тебя стряслось. Фирма обанкроти лась? Поставщик подвел? Теперь у нас бухгалтеры, да снабженцы в большом почете.

- С фирмой все нормально, хотя, может быть, придется уйти оттуда, с Мишкой возникли разногласия. Но это мелочи. Папа, мне нужен твой совет.

- Я слушаю, сын.

- Но это... личный вопрос. Можно сказать, интимный. Только с тобой я могу поговорить о таких вещах.

- Говори, - кивнул Павел Сергеевич. - Иногда мне кажется, что нынешняя молодежь понимает в таких вопросах много больше нашего, но, если, это в моих силах - с удовольствием помогу.

- Понимаешь, папа, я люблю одну девушку.

- Это не Люда, я правильно понимаю?

- Правильно.

- Влюбился, или любишь?

- Влюбился и люблю. Вчера она мне звонила, ей было страшно одной, хотела, чтобы я приехал, а я... я говорил с ней доволь но-таки грубо. Потом всю ночь не мог уснуть, а утром приехал сюда, в той квартире оставаться было совсем невыносимо.

- Зачем же ты разговаривал с нею грубо? - удивился Павел Сергеевич. По-моему, я всегда говорил, что с приятной женщиной нужно говорить ласково, с неприятной - вежливо.

- Я был очень зол на нее. Трудно объяснить, почему, да вай-ка, я тебе расскажу все по порядку.

Павел Сергеевич очень внимательно слушал сына. Он маши нально взял свою рюмку с коньяком, но выпить смог только после того, как Вадим закончил свой рассказ.