Алексей Макеев - День назначенной смерти

– Вам одиноко? – удивился Максимов. Потянул носом и утонул в чудесном аромате, способном свести с ума любого самца, не лишенного чувства обоняния.

– Замечательные духи, – похвалил Максимов. – Весьма изысканная цветочно-древесная композиция. Вам идет.

– Да и в вашей туалетной воде очень необычная интерпретация запаха ладана, бергамота, розмарина.

– И герани, – закончил Максимов, – коллекция Пола Смита. Не сочтите за метросексуала, Альбина Дмитриевна, – этот флакончик подарили коллеги на день, который, к сожалению, только раз в году. Разрешите осмотреть квартиру?

– Осматривайте, – снисходительно улыбнулась женщина. – Я звонила Николаю – он не стал юлить. Действительно, мой муж нанял частных детективов. Полагаю, он собрался сходить с ума. На какие, интересно, деньги? Впрочем, это его проблемы. Проходите, детектив. И примите мои сочувствия – вам придется несладко. В этом доме одних гостиных три штуки.

Он ходил по так называемой «квартире» и тихо завидовал. Умеют же люди… Несколько комнат соединены сквозными арочными проходами и составляют замкнутую анфиладу. Имеются и раздельные помещения. Гигантская ванная, отделанная мрамором под самый потолок. Кухня, напичканная техникой по последнему слову, спортзал с тренажерами, отдельное помещение для стирки и сушки белья, библиотека с суровым чиппендейловским столом и книжными шкафами, комната для бильярда, офисный закуток (временно приспособленный Кравцовым под спальню), вереница гостиных, схожих по планировке, а разнящихся лишь декором и колоритом: гостиная в строгом английском стиле, в восточном – кричаще цветная, аляповатая, в американском – нарочито небрежная, однако уютная и очень даже оригинальная. В центре великолепия он обнаружил широкую винтовую лестницу и вспомнил, что квартира у Кравцовых – ДВУХЪЯРУСНАЯ. Он невольно опешил.

– Уморились, Костя? – поинтересовалась за спиной Альбина Дмитриевна.

– Есть немного, – признался Максимов.

– Кто-то собирался попить чаю?

– Я отлично помню, Альбина Дмитриевна, спасибо. Давайте наберемся духу, осмотрим второй этаж, а потом попьем чаю и поговорим?

Он резко повернулся, успев отметить, что женщина изучает его очень пристально и с интересом. Поняв, что допустила оплошность, она быстро сменила выражение и пожала плечами.

– Смотрите, кто вам не дает? А я уж вроде насмотрелась.

Ее слова противоречили поступкам. Женщина поднималась вслед за ним – спина чесалась от пытливого взора, а впереди, словно локомотив, бежал кот, позабывший про свои обиды, подметая ступени пышным хвостом и беспрестанно озираясь.

– Видите, какой неусыпный контроль, – усмехнулась Альбина Дмитриевна. – Целых два экскурсовода.

На втором этаже помещений было меньше. Светлая гостиная на солнечной стороне – с видом на двор и утонувший в сугробах скверик. Санузел – не такой вместительный, но опрятный. Арочный проем, заделанный волнистой драпировкой. Прикрытая дверь. Почувствовав смущение, Максимов замялся.

– Там моя спальня, – тихо произнесла женщина.

– У вас отдельное от мужа место для отдыха?

– Да… – ответила женщина.

– Не откажете моему любопытству?

– Не откажу…

Он толкнул и сунул нос в полумрак задвинутых штор. Огромная кровать под атласным покрывалом. Тумбочка из красного дерева, аккуратный дамский столик, зеркальный шкаф, кресло повышенной комфортности, заваленное составными частями дамского гардероба. В спину что-то уперлось. Он сделал совершенно ненужный шаг и ступил на ворсистый ковер, податливо прогнувшийся под ботинком. Он остановился и почувствовал себя неловко.

– Извините, – буркнул. – Тут понятно.

Но войти в интимное пространство дамы оказалось легче, чем выйти. Она подошла совсем близко. Мышеловка захлопнулась. Она дышала неровно, возбуждающе. Пуговицы на платье – машинально отметил Максимов, делая полшага назад, – и в принципе должны расстегиваться…

– Вы позволите скоротать с вами время? – прошептала женщина.

«Я удаляюсь, – встрепенулся разум. – Увидимся». Похоже, Максимов выходил на новый в своей жизни рекорд – кратчайший промежуток между знакомством и падением в койку.

– Конечно… – он отступил на последний рубеж – в непосредственную близость от кровати противника.

Сладкий запах женщины надвигался – неотвратимо, словно газ в камеру смертника. Словно призрак. Потянуло холодом. Неужели от нее? Тонкие руки обвили его шею, губы нашли губы, а тело прижалось так крепко, что он ощутил бой чужого сердца. «Никакой она не призрак, – подумал Максимов. – Просто холодом от нее веет, как от морга».