Питер О'Доннелл: Я - Люцифер

Продолжая танцевать, негр запел песню. По мелодии это был спиричуэл, но слова отличались явной непристойностью. Он стал дергать монахиню за одежду. Вскоре ряса, апостольник и покрывало упали. Оказалось, что монахиня, оставшаяся в белой рубашке, юна и хороша собой. Ее спутница отвернулась и, упав на колени, молитвенно сложила руки.

Теперь первая монахиня тоже начала танцевать. Сначала медленно, затем в ритме движений негра, после чего они удалились за кулисы. Коленопреклоненная фигура горестно покачивалась, переживая случившееся, потом застыла в молитвенной позе.

Теперь музыка уже играла в другом темпе. На сцене снова появились негр и первая монахиня. Они танцевали с диким неистовством. На монахине уже не было рубашки, голым оказался и негр. Куклы были сделаны из какого-то эластичного материала телесно-черного и бело-розового цвета. Мужские и женские половые признаки отличались детальным правдоподобием.

Танцевавшая монахиня вдруг застыла в ожидании. Негр описывал круги вокруг нее, постепенно приближаясь. Его пение принимало все более разнузданный характер. Молившаяся монахиня подняла голову и зарыдала.

Боукер покосился на Люцифера. Тот внимательно смотрел на сцену, но в его голубых глазах блуждала меланхолия. Боукер удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Юноше еще не наскучила его любимая постановка. Она неизменно доставляла ему огромное удовольствие. Впрочем, удовольствие тут было неверным словом, поскольку неотъемлемой частью бремени, наложенного на него его манией, было страдание. Смысл пьесы заключался в том, что в ней просто и наглядно показывалось, как зло совращало добро, как зло уверенно демонстрировало свою силу.

Теперь черное и бело-розовое тела слились в единое целое на полу сцены. Затем негр и монахиня поднялись, разъединилась, и девица побежала. Но она не собиралась спасаться бегством. Она описывала по сцене круги, а негр бежал за ней. Она хохотала, и негр тоже смеялся. Затем она споткнулась, упала, и ее преследователь навалился на нее.

Соитие продолжалось долго, тела ритмично поднимались и опускались. Но вот пыхтение негра и стоны монахини прекратились. Негр поднялся на ноги и стал медленно и томно танцевать вокруг распростертой на сцене партнерши. Музыка делалась все громче и громче.

Боукер мысленно представил себе невидимого сейчас Сеффа, скрытого занавесом. Сефф дергал за ниточки, и куклы послушно откалывали коленца. Но и после того, как эти жуткие марионетки будут убраны в свои ящики, а сцена разобрана, Сефф продолжит свое дело - он будет дергать за ниточки страха и алчности, пугая жизнью и смертью. И живые марионетки станут послушно выделывать коленца. Из всех этих живых кукол только Люцифер не догадывался о существовании нитей, приводивших его в движение.

Музыка снова стихла. Негр наклонился и коснулся рукой голой девушки. Она подняла голову. Он показал рукой на коленопреклоненную монахиню, потом выжидательно посмотрел на ее согрешившую подругу. Его голова качалась из стороны в сторону. Его охватил приступ смеха.

Они стали подкрадываться, словно звери, к одетой фигурке. Потом набросились на нее, уложили на пол. Деревянные ручки, снабженные невидимыми крючочками, стали сдирать с нее одежду.

Монахиня жалобно кричала.

За черным занавесом на низком помосте стояли Сефф и Регина. Положив локти на поручень на уровне пояса, они ловко работали пальцами, перебирая нитки. Их лица были сосредоточены. Они были довольны. С их губ слетали слова и звуки, соответствовавшие тому, что происходило внизу, на сцене.

Носком ботинка Сефф нажал кнопку, и разнузданные ритмы музыкального сопровождения возвестили приближение эротической кульминации.

- Примите мои поздравления, Регина, - вежливо произнес Боукер. - Это было прекрасное представление. Люцифер очень доволен.

Идя по коридору за Боукером и застенчиво поправляя прическу, Регина ответила:

- Вы всегда снисходительны ко мне, доктор Боукер. - Покраснев от комплимента, она добавила: - Я надеюсь, что и вы тоже получили удовольствие от нашего маленького спектакля.

- Я всегда смотрю его с удовольствием. - Боукер чарующе улыбнулся.

Регина остановилась у двери своей комнаты.

- Ну что ж, продолжу отдых, - сказала она. - Кажется, Сеффи ждет вас у себя в кабинете. Не заставляйте его ждать слишком долго.

- Ни в коем случае.

Боукер еще раз улыбнулся и пошел дальше по коридору. Эротическое начало спектакля никак не возбудило его, а святотатственное - не огорчило. Если бы все это показали ему на экране с живыми актерами, он просто заскучал бы.